Алиби Алисы
Шрифт:
Семья, сказал он. Не подружка или, там, невеста. Это, скорее всего, означает маму с папой. Хотя может означать и жену с детьми. Лучше я подумаю об этом позже.
— Я знаю, — говорю я, и тут до меня доходит смысл того, что он сказал. — Так вы не собираетесь тут оставаться?
— Нет. У меня контракт на шесть недель. Мой предшественник сломал ногу на триатлоне, и я заменяю его, пока он не вернется.
— А потом вы точно вернетесь в Лондон?
— Вроде так. Хотя они могут продержать меня здесь и подольше.
Слишком жалкая надежда, чтобы
— Как же вы справляетесь с ней одна? — спрашивает Кейден.
— Нормально. Она очень спокойный ребенок. Видимо, я все делаю правильно.
— Значит, вы в декрете?
— Нет. Мне не полагается. Но мне удалось найти женщину, которая присматривает за новорожденными. Я работаю горничной в «Лалике».
— Вам нравится у них?
— Это не та работа, от которой можно получать удовольствие. Вдобавок все мои коллеги за что-то меня невзлюбили. Хотя кое-что мне все же нравится. С верхнего этажа открывается такой красивый вид на залив! А холл сейчас сбрызгивают лавандовым освежителем воздуха — у него очень приятный запах. Тревор, портье, тоже вполне ничего. А еще мне нравится знакомиться с детьми постояльцев. Обожаю детей.
— Я тоже, — говорит он, и я внезапно вижу наших детей, покупающих ему на День папы кружку с надписью «Лучший в мире папочка».
Кейден должен быть хорошим отцом. Два часа я наблюдала за тем, как он проводил урок плаванья для детей, поправляя им нарукавники и болтая с родителями. Он проявлял уйму внимания, как к тем, так и к другим, и делал это вовсе не по обязанности. Уходя, я уносила с собой еще немного глины, чтобы добавить ее к его скульптурному портрету, который каждый вечер мысленно лепила перед сном: форма его тела, мускулы спины, ступни в шлепках, тэту оскаленного тигра на правом бедре. Я представляла себе, как могли бы выглядеть Мы. Мы на нашей свадьбе. Мы получаем ключи от нового дома. Мы выбираем посуду в «Икее». Мы в роддоме: у меня уже начались схватки, я хватаю ртом воздух, а он ищет в телефоне прикольные видео, гладит меня по лицу и говорит, как гордится мной.
Сердце гулко забухало в груди.
— Так у вас есть абонемент? — спрашивает он, перекрывая шипение кофе-машины и позвякивание посуды, которую официантки убирают с соседнего столика.
— Нет. Но я думаю записаться.
— Конечно, записывайтесь. Или знаете что? Приходите для начала на пробное занятие. У нас есть пилатес для женщин. А еще есть «бойцовский клуб» — это что-то вроде курса самообороны, только под музыку…
Кейден внимательно смотрит не меня. Его слова про самооборону не были случайностью, я знаю, что он хочет расспросить меня про мою сегодняшнюю истерику. Прятаться некуда. Взгляд его зеленых с золотыми искрами глаз жжет меня. Он прикасается кончиками пальцев к моей руке, и мысли в голове окончательно спутываются.
— А я на прошлой неделе спасла утку, — говорю я ему. — На пляже. У нее было сломано крыло.
Он хмурится.
— А одна из кошек однажды поймала маленькую птичку и принесла ее к дверям. Ее я тоже спасла. Отнесла в приют для животных.
— Это ее отец? — спрашивает он, глядя на меня в упор. — Это его вы боитесь?
Я прикусываю губу и едва заметно киваю. Кейден больше ни о чем не спрашивает.
— Я люблю животных, — говорю я. — А вы?
— Я тоже. Только целого я, пожалуй, не съем, — он подмигивает. — Пойду возьму добавку. Вы хотите что-нибудь еще?
Я качаю головой, и на моем лице появляется и тут же исчезает невнятная улыбка. Кейден отходит к прилавку, и на этот раз я чувствую боль. Меня возмущает та легкость, с которой он общается с бариста, и обожание в его глазах, когда он смотрит в сторону гор. Я завидую ему. На его блюдце осталось недоеденное печенье, хранящее прикосновение его рук.
Когда он возвращается, я уже знаю, что он хочет покончить с инцидентом в прихожей, и бросаюсь на прорыв.
— Я бы не хотела распространяться на эту тему. Ну, почему я плакала и паниковала.
— И не надо, — отвечает он. — Я и сам могу догадаться.
Он предлагает мне новое печенье, и я принимаю его.
В этот момент включается пожарная сигнализация — похоже, кто-то забыл снять с гриля тост, — и повар целую минуту размахивает полотенцем, отгоняя дым от детектора.
— У меня нет никаких странностей, — говорю я. — Правда. Просто я ведь новоиспеченная мать-одиночка, и мне приходится нелегко. Но я справлюсь. А ее отец — он больше не ее отец и никогда им не будет. Вот и все.
— Я понимаю, Джоан. Прекрасно вас понимаю. Вам больше не нужно ни о чем говорить.
Как бы мне хотелось, чтобы он назвал меня моим настоящим именем. Интересно, как бы оно прозвучало в его устах? Но пока мне приходится оставаться Джоан.
— Спасибо, — еле слышно говорю я.
Он смотрит на часы. Скоро он должен будет уйти, и я с ужасом жду этого момента.
— Послушайте, — говорит он. — Я живу всего в двух лестничных пролетах от вас. Если вам снова станет страшно или заявится тот, кого вы не хотите видеть, позвоните мне. Если меня нет дома, значит, я в тренажерном зале. Если хотите, я сам занесу свой номер.
Кейден протягивает руку к моему телефону, но тут я вспоминаю про его фото на заставке.
— Я сама, — отвечаю я, нервно тыча пальцами в экран. — Диктуйте.
Нажимаю нужные цифры и поспешно выключаю телефон.
— Спасибо вам за то, что выслушали. И за коктейль.
Я почти не притронулась к нему — взбитые сливки забили хлипкую бумажную трубочку, пластиковых теперь больше не дают, а пить из стакана, перемазав весь рот сливками перед моим будущим мужем, мне не хотелось.
— Ну, мне пора. Через двадцать минут приходит клиент. Вы придете посмотреть на то, что у нас есть? Я устрою для вас тур. Да, и первый месяц бесплатно.