Алиби с гулькин нос
Шрифт:
— Во-первых, может быть, ты объяснишь, чем вызван этот допрос? — нахмурился Евгений. — И вообще, я вернулся из командировки, соскучился по тебе и дочери, а меня встречают не горячим поцелуем, а каким-то ультиматумом!
— Ну, хорошо, хорошо, извини, — успокаивающе подняла руки Лариса. — Просто дело и впрямь серьезное, я постараюсь тебе все рассказать побыстрее…
Когда Лариса закончила излагать суть дела Лели Величкиной, Котов еще больше нахмурился.
— Ну, я тебе могу сразу сказать, что тот человек, у которого я взял машину, совершенно ни при чем. Это просто ерунда.
— Кто он? — прямо спросила Лариса.
— Это один мой сотрудник… Совершенно нормальный человек. Отличный семьянин, между прочим, — подчеркнул Котов.
— Вот бы тебе у него поучиться, — не выдержала и съязвила-таки Лариса. — Так назови мне его имя.
— Понимаешь… — Котов явно замялся. — Я только прошу тебя, не воображай бог знает что, а то ты сейчас подумаешь…
— Короче, кто это?! — потеряла терпение Лариса. — Что за сотрудник?
— Дело в том, Ларочка, что это не сотрудник, а сотрудница. Только я еще раз прошу тебя не воображать того, чего нет, — голос Евгения пошел по восходящей. — Я тебе уже объяснял, что…
— Как ее зовут?
— Галина Анатольевна, — нехотя ответил Котов. — Но ты же не думаешь, что это она изнасиловала и изуродовала эту девушку?
— Она-то, наверное, нет, — усмехнулась Лариса. — Но это не значит, что в деле фигурирует не ее машина. Эта Галина Анатольевна замужем?
— Да, — тут же ответил Котов. — Замужем, прекрасная семья, двое детей, муж — стоматолог… Я тебя уверяю, Лара, что здесь все чисто.
— Как ее фамилия?
— Королева, — буркнул Котов.
— А почему она одолжила тебе свою машину? — спросила Лариса, вспомнив, что эту фамилию называл ей Карташов, когда сообщал, какие из «Шевроле» за последнее время попали в аварию.
— Потому что я попросил. Просто попросил как свою сотрудницу, вот и все! И если ты думаешь…
— Я совсем не об этом сейчас думаю, — прервала защищающего свою честь Котова Лариса. — Почему ты взял именно у нее?
— Потому что больше не у кого было, — признался Котов. — Асташевский отказал, родная жена, между прочим, тоже… Что мне оставалось делать? А у Галины Анатольевны я и раньше одалживал ее «Шевроле», когда срочно нужно было куда-нибудь съездить, а джип гонять не хотелось. Она не возражала никогда. Я ей за это доплачивал, разумеется, вот она и не возражала. — Котов говорил быстро и суетливо. — К тому же я всегда обращался с машиной-аккуратно, она знает меня как грамотного водителя, — важно добавил он.
— Который разбивает свои и чужие машины, — съехидничала Лариса. — Так. Мы сейчас вместе поедем к ней.
— Ты что? — изумился Котов. — Лара, ты понимаешь, в какое положение меня ставишь? Как я потом стану ей в глаза смотреть? Я же уже не смогу к ней обратиться!
Человек идет мне навстречу, а я ему такую свинью подкладываю!
— Ну, ты же уверен, что она ни при — чем, — напомнила Лариса. — В чем же здесь тогда свинья? Не волнуйся, мне просто нужно узнать, не одалживала ли она еще кому-то свою машину в конце мая. Она же не очень щепетильно к ней относится, вполне могла дать еще какому-нибудь знакомому.
Кстати, ты сам не брал ее в конце мая?
— Ну, если ты собственного супруга начнешь подозревать!.. — вспылил Котов. — Мне придется и в самом деле заговорить языком Степаныча и заметить, что ты окончательно стебанулась!
— Так или иначе, мы сейчас едем вместе.
— Ну, это уже переходит всякие границы. Как я буду выглядеть в глазах подчиненной? Ты об этом подумала?
— А ты сам думал, когда являлся в офис в дупелину пьяным? Тогда тебе на имидж было наплевать?
Котов покраснел. Действительно, не так давно, когда Котов еще не начал лечиться от алкоголизма, он не раз позволял себе являться на работу пьяным и даже один раз поскандалил с каким-то подчиненным по поводу, которого сам не мог вспомнить на следующий день. Работник, обидевшись, уволился. Собственно, это и было причиной того, что Котов наконец задумался, насколько ему мешает в жизни алкоголь.
— Но это было давно! Сейчас это не имеет значения! — пробовал петушиться Евгений. — Какого черта ты вспоминаешь все это?
— Едем, — коротко сказала Лариса, направляясь к двери. — Давай ключи, я сама поведу злополучный «Шевроле»!
— Тьфу! — смачно выругался Евгений. — Как вас всех бы вот так коленом!
И Котов совершил резкое движение руками. Выглядело это довольно комично. Даже Настя, которая в этот момент выглянула из своей комнаты, усмехнулась. Отец, правда, этого не видел. Раскрасневшийся как рак, он спускался вслед за Ларисой по лестнице, намереваясь после возвращения от сотрудницы устроить ей хорошую взбучку…
…Галина Анатольевна оказалась жгучей брюнеткой с третьим или четвертым размером груди и очень миловидным лицом. Она сделала большие глаза, когда увидела рядом с Котовым незнакомую ей женщину.
— Галина Анатольевна, добрый день, вы уж извините за вторжение, позвольте представить вам мою супругу… — затараторил Котов, галантно припадая к руке женщины.
— Лариса, — представилась она. — Извините, нельзя ли задать вам несколько вопросов по поводу вашей машины?
После знакомства удивление в глазах женщины исчезло. Она приветливо улыбнулась и сказала, широко поведя рукой:
— Проходите, пожалуйста.
Лариса с Котовым, принявшим какой-то нарочито небрежный вид, прошли в гостиную. Там на диване перед телевизором сидел довольно молодой мужчина. При появлении Котовых он тут же щелкнул пультом и вопросительно посмотрел на новоприбывших. Узнав Евгения, он поднялся и подал ему руку. Из соседней комнаты доносился шум и детский смех.
— Привет, привет, — улыбаясь, говорил Котов, хлопая мужчину по плечу. — Семейный досуг, как это замечательно! Извините, что нарушаем, мы ненадолго, верно, Лара?
— Вы садитесь, — пригласила Галина Анатольевна. — Хотите кофе?
— Мы действительно ненадолго, — остановила ее Лариса. — Вы уж не удивляйтесь, но меня интересует ваша машина, как я уже сказала. И даже не она как таковая, а в чьих руках она находилась двадцать восьмого мая? Понимаю, вам трудно, наверное, вспомнить… но вы все-таки постарайтесь, это очень важно.
— Крайне важно, — приняв чрезвычайно серьезный вид, кивнул Котов.
Он неловко чувствовал себя в сложившейся обстановке и посему пытался напустить таинственности и придать ситуации максимум значимости.