Алиби (Том 2)
Шрифт:
– Я это понимаю, как понимаю и то, что мне это обойдется недешево. И все же я готов действовать. Кстати, одного этого должно быть достаточно, чтобы ты убедилась, как глубоко я убежден в своей правоте.
"Или насколько сильно вскружила тебе голову твоя новая подружка", подумала Стефи, а вслух сказала:
– А что насчет Юджин Кэрти? Ты снимешь с нее все обвинения и отпустишь на все четыре стороны? Может, нам еще и извиниться перед ней?
И снова Хэммонд услышал саркастические нотки в ее голосе.
– Этого делать нельзя. Пока нельзя, - объяснил он спокойно.
– Если отпустить ее сейчас, Смайлоу может насторожиться.
– Бобби Тримбл - обыкновенный мерзавец, и присяжные быстро его раскусят. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: он оговорил сестру, чтобы спасти себя. Ему просто никто не поверит, хотя бы время от времени он и говорил чистую правду. Кроме того, доктор Кэрти уже несколько раз официально заявила нам, что не делала ничего предосудительного.
– Они все так говорят, - буркнула Стефи.
– Но присяжные скорее поверят ей, чем этому мелкому паразиту - ее брату.
Его решимость защищать Юджин Кэрти произвела впечатление даже на Стефи, хотя она и знала теперь об их интрижке. Несколько мгновений она внимательно разглядывала Хэммонда, даже не пытаясь скрыть разочарования, потом спросила:
– Это все? Все, что ты хотел мне сказать?
– Вообще-то нет. Вчера вечером я кое-что проверил, но улики, которые мне удалось найти, нельзя пока назвать железными.
– Что же тебе удалось найти?
– Я не хочу говорить об этом, пока у меня не будет стопроцентной уверенности в своей правоте. Сама понимаешь, ситуация довольно щекотливая.
– Ты чертовски прав, Хэммонд!
– сердито возразила Стефи.
– Ситуация очень сложная. Я только никак в толк не возьму, зачем ты вообще пришел ко мне, если не можешь или не хочешь сказать всего? Что тебе от меня-то нужно?..
***
Меньше всего Дэви Петтиджон ожидала увидеть на пороге своего дома женщину, которую подозревали в том, что она сделала ее вдовой. Тем не менее она изобразила доброжелательность и с улыбкой поздоровалась с ней, когда Сара Берч провела гостью в малую приемную, где Дэви пила кофе. Даже если бы экономка не назвала ее по имени, Дэви непременно узнала бы Юджин Кэрти, хотя, на ее взгляд, фотокорреспонденты и телевизионщики обошлись с ней не слишком любезно. На первой полосе утренней газеты вид у доктора Кэрти был откровенно удрученный, а на телевизионной картинке она вообще была не похожа на себя. Зато в жизни она была довольно мила и хороша собой.
– Спасибо, что согласились принять меня, - сказала Юджин, опускаясь в кресло.
– Я приняла вас не столько из любезности, сколько из любопытства, откровенно заявила Дэви.
– Выпьете кофе?
– Спасибо, с удовольствием.
Пока Сара ходила за чашкой и сливками, две женщины сидели молча и мерили друг друга оценивающими взглядами. Наконец кофе прибыл, и, поблагодарив Сару и сделав из своей чашки крошечный деликатный глоток, Юджин сказала:
– В субботу вечером я встречалась с вашим мужем в его номере в отеле. Некоторые газеты, - она указала на разбросанные по ковру утренние выпуски "Геральд" и "Пост энд курьер", - позволили себе намекнуть, что нас якобы связывали близкие отношения...
– У моего мужа была вполне определенная репутация, которую он
– Тем не менее я хотела сказать, что для подобных заявлений нет никаких оснований. До субботней встречи я даже не была знакома с ним лично. Впрочем, когда вы услышите показания моего сводного брата, вы можете решить, что я лгу.
– Я читала про вашего брата, - заявила Дэви.
– Судя по газетным отчетам, Бобби Тримбл - та еще задница.
– Вы ему льстите.
– Возможно.
– Дэви рассмеялась.
– К счастью, я не имела удовольствия знать его лично, а вот вам родство с этим мелким негодяем может обойтись довольно дорого. Скажите...
– Она помедлила, заметив по лицу Юджин, что эта тема ей неприятна, но все же продолжила:
– Скажите, вам тяжело пришлось в детстве?
– Достаточно тяжело, миссис Петтиджон. Но я справилась. Дэви кивнула.
– Прошу вас, называйте меня просто Дэви, - сказала она.
– Что касается моего вопроса, не сочтите его бестактным, просто... Просто почти у всех нас есть свои неприятные воспоминания, оставшиеся с тех давних времен, которые почему-то принято называть счастливым и беззаботным детством.
– Совершенно с вами согласна, Дэви, - кивнула Юджин.
– В своей работе я постоянно сталкиваюсь с подобными явлениями. Порой бывает просто удивительно, как глубоко люди ухитряются запрятать воспоминания, которые мешают им жить нормальной жизнью. Требуется помощь психоаналитика, чтобы извлечь их из подсознания и освободить человека от их влияния.
– То есть ваша помощь.
– Дэви долго рассматривала Юджин, потом неожиданно сказала:
– А вы совсем не такая, какой я вас представляла по газетным отчетам. Мне представлялось, что вы грубее, циничнее, хитрее. Может быть, даже коварнее. Она рассмеялась негромко.
– В общем, мне казалось, что вы больше похожи на меня.
– У меня тоже есть свои недостатки, - улыбнулась Юджин.
– И, уверяю вас, их немало. Но я клянусь, что встречалась с вашим мужем только однажды и это было в прошедшую субботу. Вскоре после этого он был убит, но я не убивала его. И я пришла в его номер в отеле не для того, чтобы переспать с ним. Прошу вас, Дэви, поверьте мне - для меня это важно.
– Я склонна верить вам, - кивнула Дэви.
– Во-первых, придя ко мне с этим заявлением, вы ничего не выигрываете. Во-вторых, не сочтите за обиду, но вы вряд ли понравились бы моему благоверному. Вы не в его вкусе.
Юджин улыбнулась и тут же, не в силах побороть своего любопытства, поинтересовалась:
– А почему я не в его вкусе?
– Во всяком случае, не с точки зрения внешности, - успокоила ее Дэви, окинув Юджин критическим оком.
– Опять же не сочтите за оскорбление, но Лют был готов трахнуть любую женщину, лишь бы она еще не остыла. Все дело в вашем характере, дорогая. Люту нужно было, чтобы женщина, с которой он собрался переспать, была от него в восторге. Он любил покорных и глупых баб и предпочитал, чтобы они побольше молчали, за исключением, быть может, самой кульминации, во время которой его пассия просто обязана была орать во всю глотку, чтобы Лют почувствовал себя еще большим кобелем, чем он был на самом деле. Что касается вас, моя дорогая, то вы могли понравиться ему внешне, однако я продолжаю придерживаться мнения, что для Люта вы были чересчур умны и уверены в себе.