Алиедора
Шрифт:
Потом, насытившись кровавыми игрищами, они покидали истерзанные берега. Чёрные костуры исчезали в морских туманах, чтобы вынырнуть вновь… когда?
— Где же они, батюшка?
— Заметили их в устье Эсти. Куда потом направятся — один Ом ведает. Может, повезёт нам, на Доарн двинут, ну а может, и на нас, — Мервен Деррано покряхтел. — Но готовиться нам надо ко всему. Теперь понял, сын, почему я не усердствую с осадой?
— Понял, батюшка, — поклонился тот.
Глава 7
К северу
Именно туда, к кейвору, в свой черёд и добрались благородные кондотьеры. С ними — и трёхглазый волшебник Метхли вместе с доньятой Алиедорой.
Доарнским наёмникам улыбалась удача. Обозлившись на докучливый отряд, дольинцы начали охоту; трижды кондотьерам пришлось выдержать открытый бой. Всякий раз выручал трёхглазый чародей; что он делал, Алиедора так и не поняла, но от плодов им сделанного девушку выворачивало наизнанку. Лопнувшие тела, разбросанные внутренности, кровь, кровь, кровь на дымящемся снегу; и шевелящиеся, словно змеи, кишки.
Впрочем, это делал не он. Это делали они. Метхли и Алиедора. Вместе.
Волшебник продолжал учить её. Теперь слова и жесты, вдыхание неощутимого другими металлически-кислого запаха приводили доньяту в странное состояние между явью и… нет, не сном, но иной явью. Там требовались уже другие слова и жесты — на которые уже приходил ответ. Что-то огромное шевелилось где-то в глубине, выбрасывая вверх призрачные щупальца, оборачивающиеся тут, на поверхности, чьим-то ужасом, кровью, болью и смертью. А может, и чем-то хуже.
«Я выжила, — с упрямой и злой радостью думала доньята. — Я больше не испуганный шерстистик, в ужасе мечущийся по охваченному пожаром дому. Я сражаюсь за свой Меодор. За замок Венти. Я мщу за папу. За себя. За всех!
А что цена велика… просто так ничего не даётся. И мне, избранной, отмеченной — а ведь не верила сперва! — выпала такая доля. Убивать и мстить. Мстить и убивать».
Тревожных разговоров оказавшихся в кольце доарнцев она не слушала; пропускала мимо ушей вести о других отрядах из-за Эсти, действовавших вокруг Иллита; не обращала внимания на слухи о двигающихся с юга к армии короля Семмера подкреплениях. У неё — своя собственная месть и своя собственная война.
Она машинально отметила, что седельные сумы кондотьеров изрядно потяжелели; но в памяти доньяты не отложились ни ограбленные городки, где собирался «налог свободы», ни повешенный на придорожном суку молодой серф с надетой на шею доской, где красовалась надпись «Дольинский шпион». Алиедора не помнила почти ничего, и даже собственная жизнь перестала казаться чем-то важным по сравнению с её же избранностью.
Так продолжалось несколько недель, она не могла сказать, сколько именно. До тех пор, пока кондотьеры не оказались стоящими на каком-то холме, причём не в одиночку — к ним присоединились другие доарнские отряды. Зачем они собрались вместе — Алиедора не знала.
Как обычно, она сидела в седле на своём гайто, колено к колену с Метхли. Трёхглазый чародей как-то непривычно волновался, шипел и свистел по-змеиному, вертел головой, словно высматривая среди снежных равнин нечто, видимое ему одному.
Холмы плавно спускались к речке, окружённой девственно чистыми, выбеленными зимними лугами. Неширокий приток Эсти был быстр, и морозы так и не смогли его сковать; тёмная лента перечеркнула девственный простор, и над ней поднимались сейчас клубы иссиня-чёрного дыма. Горела небольшая деревушка, горела лениво и обречённо; никто не тушил пожары, но никто и не бежал в разные стороны, спасая то немногое, что удалось выхватить из огня.
Бежать было некому.
От горящей деревни, стоптав плетни и палисады, прямо на холм, где застыли доарнцы, скорым шагом настоящего горного саблезуба наступал немногочисленный отряд, не больше полусотни вооружённых людей в тёмной броне. Они шагали широко, но безо всякого строя, небрежно, словно собравшись не на бой, а на прогулку. Над островерхими шлемами плыло странное знамя — на чёрном фоне белый дракон, свернувшийся в кольцо.
Сегодня по другую сторону от Метхли застыл в седле командир доарнских кондотьеров — Алиедора так и не запомнила его имени. Зачем? Ей он безразличен. Ей вообще безразлично всё, кроме лишь слова её учителя…
Вправо и влево оттянулись ряды наёмников, конных и пеших. Густо стояли лучники; готовилась встретить врага стальною щетиной копий пехота. За спинами прислуга лязгала цепями, сцепляя друг с другом телеги вагенбурга.
Три сотни доарнских воинов, тёртых, бывалых и не робкого десятка, стояло на вершине холма, не сводя глаз с кучки своих врагов под странным драконьим знаменем.
Алиедора не задавалась вопросом, почему они вообще приняли этот бой. Почему от жалкой горстки нельзя просто оторваться? Почему обязательно надо драться? Почему так угрюмо лицо рыцаря-командира, ещё не скрытое глухим забралом? Просто сидела в седле и смотрела.
Пять десятков воинов под чёрно-белым знаменем покрыли уже половину расстояния от горящей деревни до войска доарнцев. Доньята краем сознания уловила слова: «Северяне. Варвары». Что-то скомандовал предводитель кондотьеров, справа и слева от Алиедоры захлопали тетивы, свистнули стрелы, колючей стайкой взмыв в поднебесье, чтобы миг спустя хищно ринуться оттуда вниз, чтобы враз смести горстку безумцев, даже не составивших вместе щиты, в надежде оборониться.
Первый залп ещё не клюнул стальными оголовками припорошённую белым землю, а за ним уже последовал второй.