Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950
Шрифт:
Сегодня опять показалось что-то особенное в Василии Ивановиче.
Ах, а может быть, все вздор!
А мечта все растет, все крепнет с каждым днем!
Сегодня шло «Дно».
Говорила с Василием Ивановичем и Василием Васильевичем [Лужским]. С Василием Ивановичем – так, о вздоре… А с Василием Васильевичем, как всегда, тепло и мягко. Он рассказывал о том, что Владимир Иванович очень хвалит меня и еще той весной на каком-то репертуарном заседании предложил выпустить меня – Герд 192 .
192
Герд – роль в готовившемся к постановке в МХТ спектакле «Бранд» Г. Ибсена. Ее исполняли С. В. Халютина, М. А. Ольчева.
Во всяком случае – меня это порадовало очень…
Милый Василий Васильевич. Какой он приятный, теплый… Хорошо с ним… Если бы вот…
Утро.
Сегодня не иду в театр: нездоровится. Буду сидеть дома – читать, заниматься.
Сегодня утром пошла на репетицию. Пришла в театр и вдруг почувствовала себя скверно… Походила немного, поговорила с Братушкой [С. С. Кировым], еще кое с кем и ушла домой.
Теперь совсем осипла. Завтра, вероятно, тоже придется сидеть… Тоскливо…
Нехорошо хворать…
Это отвратительное чувство беспомощности, бессилия…
Ужасно!
Работать не могу…
Иногда мне даже не хочется, чтобы Василий Иванович полюбил меня теперь…
Лучше после, когда я буду «большой актрисой»… Когда я [не буду. – зачеркнуто] перестану стесняться с ним, чувствовать себя такой девочкой. – А то ведь бывают минуты, когда я представляюсь себе такой маленькой, такой несчастненькой перед ним, и невольно съеживаюсь, опускаю глаза и отвечаю невпопад. Это ужасное чувство… Я презираю и ненавижу себя в эти минуты! Вдруг является какая-то угловатость, неловкость, все, что я ни говорю, – кажется глупым, смешным, все, что ни делаю, – нелепым и некрасивым до крайности…
Ужасно[е] состояние! Хочется сквозь землю провалиться!
И вот минутами мне кажется, что если бы он и полюбил меня, то не исчезло бы у меня это чувство своего «ничтожества» перед ним. [Всегда я чувствовала его превосходство над собой. – зачеркнуто], сознание, что мне далеко до него, что я стою лишь у подножья той большой горы, на вершине которой находится он – гордый в своем величии. И возможно, что у нас создались бы какие-то уродливые отношения, которые отравляли бы и мне мою любовь, и ему были тягостны. Да, так вот…
Лучше пусть это будет годика через 1 1/2 . К тому времени и я поотшлифуюсь и подвырасту, кто знает, быть может, [буду. – зачеркнуто] перестану быть «одним недоразумением»… И тогда пусть лучше это свершится… А до той поры – работать, работать… Работать с тем, чтобы приблизиться к нему, подняться до него!
Сегодня опять просидела весь день. Завтра, кажется, обречена на то же…
Невыносимо скучно.
До отупенья…
Уже надоели и книги, и отдых, и комната, и все, чем так дорожишь, когда приходится брать урывочками.
Мыслями и душой все время там, в театре, со всеми своими… Господи, иногда я с ужасом думаю, что будет, когда придется уходить из театра? Навсегда оставлять то, к чему так крепко, неразрывно приросла душа…
Жутко становится…
А может быть…
Ведь многие в театре уверяют меня в этом…
Может быть, не придется уходить… Не верю в возможность этого, но хочется верить… И часто мечтаю и обманываю себя…
Ну что ж, и пускай…
Пусть мечты останутся мечтами. Зато когда думаю об этом – так хорошо! А там будь что будет… Провинция так провинция! Хоть зоологический сад…
Жизнь все-таки останется такой же, как и теперь, – «трудной, тяжелой и в то же время невыразимо счастливой» 193 !.. Да, [такой же красивой и счастливой. – вымарано]. Да, и пройдет много-много лет, выльется жизнь в другую, новую форму, но по существу, по смыслу – никогда не изменится и будет все та же – «тяжелая и счастливая»…
193
Жизнь все-таки останется такой же, как и теперь, — «трудной, тяжелой и в то же время невыразимо счастливой» – перефразированная цитата из пьесы «Три сестры» А. П. Чехова (реплика Тузенбаха, 2-е действие): «…жизнь останется все та же, жизнь трудная, полная тайн и счастливая».
Сегодня опять какой-то необыкновенный день…
С утра почувствовала себя лучше и пошла на репетицию.
И все так хорошо отнеслись, так заботливо расспрашивали о здоровье, обо всем, что невольно растрогалась как-то… А потом Василий Иванович подошел, пообещал принести вечером пилюльки, и опять такой нежный был, такой необычный.
А тут Вахтанг [Мчеделов] все подзадоривает, говорит, что знает одну вещь, которая может меня сделать безмерно счастливой… Потом – Коновалов 194 божился и клялся, что Василий Иванович «здорово заинтересован мной»… И много, много еще всяких приятных мелочей. Владимир Иванович [Немирович-Данченко] спрашивал о здоровье и тоже так хорошо смотрел…
194
Коновалов Николай Леонидович (1884–1947) – актер. С 1906 г. в Школе МХТ, далее до 1910 г. в МХТ, где сыграл несколько ролей (Юродивый в «Борисе Годунове» А. С. Пушкина, Второй посланный в «Бранде» Г. Ибсена, Пес в «Синей птице» М. Метерлинка).
Кончилась репетиция; стали расходиться, а я решила остаться до вечера – смотреть «Три сестры» 195 .
Константин Сергеевич [Станиславский] остановился, поговорил со мной, сказал, что хочет меня посмотреть в чем-нибудь, и тоже был какой-то необыкновенный: простой и не страшный.
Потом очень много говорили с Сулержицким 196 . Он сидел со мной до 1/2 7-го.
Говорили об искусстве, о школе, обо мне.
195
«Три сестры» – спектакль МХТ (премьера – 31 января 1901 г., режиссеры К. С. Станиславский, В. В. Лужский, Вл. И. Немирович-Данченко, художник В. А. Симов). Роль Тузенбаха исполнял В. И. Качалов.
196
Сулержицкий Леопольд Антонович (1872–1916) – режиссер, педагог, литератор, художник. Толстовец. Участвовал в организации Студии на Поварской, много сил вложил в Первую студию МХТ. С 1906 г. режиссер МХТ. По утверждению И. Н. Соловьевой, «с его убеждениями связаны многие этические постулаты системы Станиславского» (Сулержицкий Леопольд Антонович // Московский Художественный театр: 100 лет. Т. 2. С. 169).
«Я почему-то очень верю в вас, и еще с прошлого года, когда вы только что поступили, я сразу обратил на вас внимание, полюбил вас и вот присматриваюсь к вам. Мне кажется, вы быстро пойдете в гору. Только в одном я боюсь за вас как за актрису: что вы полюбите свет, славу, блеск, захотите быть впереди… А этого не должно быть… Старайтесь всегда оставаться в тени, не теряйте своей чистоты… И тогда вы – настоящий художник. – Василий Иванович, например, именно и обаятелен так – благодаря своей скромности и этой вот чистоте… Старайтесь быть такой, как он…»