Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950
Шрифт:
Да – такой, как он!
Сегодня что-то тяжко…
Хрипота не проходит, заниматься не могу, и это мучает ужасно! Сегодня читала с Марией Александровной [Самаровой] – Рози, и – ничего… пустое место…
И опять, опять – это неприязненное чувство к Кореневой.
Противно…
(Сейчас откинула глаза, и взгляд упал прямо на коробочку с пилюльками, которую притащил сегодня Василий Иванович; и сейчас же все злое, отвратительное, нечистое – отошло куда-то далеко, далеко, и одно хорошее, светлое чувство разлилось ясной волной, и так чисто, так безмятежно стало на душе…
Господи,
Сегодня «Горе от ума».
Все жду… жду…
Скоро Рождество…
Новый Год!
Вчера на «Горе от ума» Василий Иванович опять очень заботливо расспрашивал о здоровье и вообще был как-то нежен.
Хороший мой!
Когда я смотрю на него, – в душе моей поднимается гордость.
Какой он большой!
Никогда не дорасти до него!
Сегодня Василий Васильевич [Лужский] сказал мне, чтобы я присматривалась к Герд, следила за мизансценами и прочее – «пусть на всякий случай роль будет готова»…
Это и обрадовало, и перепугало вместе с тем. Страшно! Такая трудная и ответственная роль. Не осилю ее.
А сегодня вечером Званцев 197 говорил, что Станиславский хочет, чтобы я «присматривалась» к Ане в «Вишневом саду».
197
Званцев (наст. фам. Званцов, сценический псевдоним Званцев-Неволин или Неволин) Николай Николаевич (1870–1923/25) – оперный певец, драматический актер, режиссер, вокальный педагог. В 1903–1911 гг. режиссер МХТ, в 1920–1923 гг. работал в его режиссерском управлении и репертуарной комиссии. На сцене МХТ сыграл роли Пимена в «Борисе Годунове» А. С. Пушкина и Шаафа в «Месяце в деревне» И. С. Тургенева.
Я даже не обрадовалась, напротив того, на душе стало тягостно и скверно. Ведь если я сразу возьмусь за какую-нибудь настоящую роль, я «сяду», и все будет кончено! Господи, как страшно! А так, может быть, я бы постепенно, постепенно двигалась вперед и в конце концов чего-нибудь достигла.
И с другой стороны, я буду чувствовать себя неловко по отношению к Кореневой. У нее Аня – хорошо [выходит. – зачеркнуто] идет, и сама она так подходит к [ней. – зачеркнуто] роли. И если Коренева узнает это – ей будет страшно неприятно. Она – завистливая.
Да, еще неприятно покоробило сегодня: Вендерович 198 вдруг спрашивает: «Что у Качалова с Аваловой 199 – любовь?» Меня передернуло…
Действительно, они часто бывают вместе, говорят, она влюблена в него, – это я давно знаю, но неужели и Василию Ивановичу может она нравиться. Ведь она – такая мещанка, что-то такое «простенькое»… отвратительно-пошлое 200 …
Не может [она. – зачеркнуто] быть у него такой вкус! Если [бы. – зачеркнуто] это действительно так (чему я пока ни минутки не верю), – то я отказываюсь от него.
198
Вендерович (в замуж. Жгенти) Валентина Леонидовна (1885–1964) – актриса, педагог. Ученица Школы (вольнослушатель) и актриса МХТ с 1905 по 1910 г. В дальнейшем преподавала танец и пантомиму в различных студиях, в том числе во Второй студии МХАТ. Позднее работала в Тифлисе (Тбилиси).
199
Авалова Екатерина Николаевна – ученица Школы и актриса МХТ с 1906 по 1910 г.
200
…она — такая мещанка, что-то такое «простенькое»… отвратительно-пошлое… – У А. Г. Коонен явственна ассоциация с Наташей из «Трех сестер» А. П. Чехова.
Вырываю все… Как будто бы ничего и не было, и начинаю новую жизнь. Не стану из гордости, из уважения к себе и своему чувству – любить человека с таким вкусом. Господи! А [сердце. – зачеркнуто] внутри сейчас как-то замерло что-то…
Страшно! Страшно мне за себя.
Да, этот год скажет что-то очень большое в моей жизни!
Но что? Что?
Туманят мне голову…
Ничего не соображаю!..
Говорят, будто бы и Лизу в «Горе от ума» дадут мне пробовать…
Господи! Что же это? Неужели возможно! Я буду играть! Играть в Художественном театре! Нет, не верится…
Сейчас читала «Вишневый сад»…
[Звонили к всенощной… Чувствовалось какое-то особенное настроение. – вымарано.] Утренний рассвет… Птички поют… Морозец… Белые деревья… Что-то тихое, безоблачно-ясное, радостное…
Дошла до выхода Пети 201 , и вдруг такая волна поднялась внутри, что-то такое высокое, прекрасное охватило душу! Захотелось плакать, молиться, делать что-то необыкновенное…
201
Дошла до выхода Пети… – Ближе к концу 1-го действия «Вишневого сада» А. П. Чехова.
«Солнышко мое, весна моя!» И встал перед глазами любимый образ, весь какой-то лучезарный, сияющий, и все кругом осветилось дивным светом, и такая радость поднялась внутри, что я буквально не знала, что сделать, как себя сдержать, чем затушить ее.
Господи! И, с другой стороны, – тревожно очень! Так тревожно, так беспокойно, как никогда еще не было!
Сегодня день прошел серо и скучно. Ничего интересного.
Только Братушка [С. С. Киров] рассказывал о разговоре с Василием Васильевичем [Лужским] – обо мне. Василий Васильевич опять говорил, что я самая интересная и самая талантливая из учениц; потом говорил, что они все (начальство) многого ждут от меня и считают очень способной!
Опять жуть как-то напала: не чувствую в себе настолько силы, чтобы оправдать их ожидания…
Боюсь, что «сяду» в конце концов и все будет кончено!
Василий Иванович смотрел сегодня «букой» – был сухой и скучный.
Я не люблю его, когда он такой…
Определенно – «не люблю»…
Сегодня утром – только пришла в театр – разбудоражилась ужасно: маленькая Маруська [М. А. Андреева (Ольчева)] таинственно отзывает меня в сторону и говорит, что против меня составляется целая коалиция: несколько человек из труппы убеждены, что у меня роман с Владимиром Ивановичем [Немировичем-Данченко], и из ревности, или уж Бог их знает из-за чего, но только готовят мне погибель. Кто – она не назвала. Противно это… ужасно!