Alma Matrix или Служение игумена Траяна
Шрифт:
Андрей нырнул под ближайшую койку, шкаф с треском грохнулся рядом. Семинаристы, тяжело дыша, вглядывались в обломки. Андрей поднялся на ноги. Семинаристы взвыли. Тут же в него была брошена тумбочка, больно задевшая плечо. Андрей решил прорываться к выходу, пока не стало совсем поздно.Он хоть и получил с дюжину крепких ударов, но еще чувствовал в себе силы для решающего броска.
***
Траян с любопытством разглядывал на мониторе ноутбука, как Максим Задубицкий мутузит Михаила Гайду в Переходном корпусе. На прошлой неделе проректор, никому
Отец Траян увидел, как несколько семинаристов накинулись сзади на Задубицкого и оттащили его от Гайды. Гайда порывался было снова броситься в бой, но его тоже держали, не давая продолжить борьбу. Какое-то время парни еще исступленно тянули друг к другу руки, но потом обмякли и признали, что спарринг закончен. Толпа начала потихоньку рассасываться, а Задубицкий и Гайда сползали по противоположным стенкам на пол, пытаясь отдышаться.
«Гайда и Задубицкий… Надо бы позвонить старшему помощнику в Семинарский и сказать ему, чтобы он принял какие-нибудь меры», – подумал Траян, но вместо этого запрокинул голову и уставился в потолок. Картины студенческого прошлого поплыли перед глазами проректора, унося его к незабываемым дням семинарской бесшабашности. Отец Траян предался воспоминаниям.
***
Через два часа они сделали первый привал. Внизу в долинке раскинулся поселок Гудым. Тимофей открыл термос, достал куличи, оставшиеся с Пасхи, развернул пакетик с вареными яйцами.
– Ну что, бесов погоняем? – улыбаясь, спросил Андрей, и они, повернувшись лицами на восток, три раза спели «Христос воскресе», после чего уселись на теплый мох и принялись за еду.
– Ты в курсе, что там живет семнадцать человек?
– Где?
– В Гудыме, – ответил Тимофей.
– А почему так мало, поселок-то вроде большой.
– Да то же самое, что и с нашими Угольными копями. На Чукотке все умерло после развала Союза и убийства советской ПВО. Копи вообще были показательным поселком.
Андрей посмотрел по направлению, откуда они пришли. Вдали резко выделялось место, над которым тучей висел черный смог. Там добывали уголь, и где-то там был их храм.
– В Угольных копях жили офицеры, там были пруды, детские площадки, оркестр играл. А теперь сам видишь как там: целые улицы пустых домов, порванная колючая проволока, покосившиеся пулеметные вышки.
Тимофей заглотил яйцо и продолжил.
– Гудым был закрытым городом. И въезд, и выезд только по разрешению КГБ. А теперь мы больше никому не нужны. Ну, я имею в виду Москву. А так канадцам, американцам, японцам – очень даже…
Парни двинулись дальше, спустя пару часов внизу обнаружился еще один поселок.
– А вот это широко известная в узких кругах заброшенная воинская часть, – сказал Тимофей. – Познакомимся?
Они побежали вниз, напрямик, не выбирая дороги. Склон был достаточно крутым, из-под ног постоянно выскальзывали камни, Тимофей два раза упал и немного прокатился на спине. Когда внизу они обернулись, чтобы посмотреть на проделанный
– Я по этой стене обратно не полезу, – сказал Андрей. Снизу склон казался почти отвесным.
– Ага. Я бы тоже воздержался.
Они развернулись, впереди лежала воинская часть, дорогу преграждали ряды колючей проволоки.
– Пройти, конечно, можно, – сказал Андрей, – но меня терзают разные сомнения.
– Ну, я полагаю, когда военные уходили, они должны были все разминировать, – с некоторой неуверенностью отозвался Тимофей. – Я помню, как они уничтожали боеприпасы, когда часть закрывали. Эхо взрывов даже в Анадыре было слышно.
– Ну, не зря же мы спускались! – воскликнул Андрей. – Только иди, пожалуйста, по моим следам и на почтительном от меня расстоянии.
Через спутанную и царапающуюся проволоку они пролезли без происшествий. Но сама по себе часть разочаровала. Люков в подземные помещения они не нашли, все интересные двери были намертво заварены, оставалось только побродить по ангарам да пустым казарменным помещениям и двигаться дальше. Сопка заметно приблизилась и возвышалась над другими, сияя снежной вершиной. Две гряды сжимали воинскую часть, образуя по обе стороны узкие проходы. К одному из них вела дорога – это была дорога на Гудым.
– Обратно двинем по ней, – сказал Тимофей. Начинающий более реально оценивать свои силы Андрей возражать не стал.
Пройдя между почти смыкающимися сопками, друзья попали в большую долину и тут же поняли, где военные уничтожали свои боеприпасы. Местами стаявший снег обнажил многочисленные осколки от разорвавшихся снарядов. Тимофей с интересом стал поднимать и вертеть в руках остатки боевой мощи советской армии.
– Я полагаю, что нам не стоит тут копаться и лучше убраться отсюда побыстрее, – заметил Андрей. – Почти уверен, что десяток-другой неразорвавшихся штуковин еще ждут своего часа, и я очень не хотел бы быть причиной их пробуждения ото сна.
Идти было тяжело. Там, где еще лежал снег, они проваливались по щиколотку, а там, где снег сошел, спотыкались о кочки. Солнце давно уже миновало свою высшую точку и уверенно опускалось на запад. Над долиной парами летали журавли. Кроме них и журавлей никого больше не было.
– Чего у нас осталось из еды? – спросил Андрей.
– Не хочу тебя огорчать, но только пара глотков воды. Так что экономь. Бруснички поешь.
– Да уж ее поешь. Лезешь-лезешь, лезешь-лезешь. Умираешь от жажды. И вот брусничник! Падаешь на колени, а там вместо ягод только заячий помет.
Тимофей рассмеялся.
Они начали подъем.
***
Когда Андрей с разбитым носом и бровью, с взлохмаченной шевелюрой и в порванном подряснике вывалился из 117-ой комнаты Семинарского корпуса, он боялся, что за ним последует разъяренная толпа, упустившая свою жертву. Он поскользнулся, с трудом удержал равновесие, сделал несколько шагов в полусогнутом состоянии и выпрямился. Все тело ныло, свет коридора слепил глаза, Андрей пошатывался и ждал продолжения неформального общения с четвертым курсом. Но ничего не происходило, дверь в комнату закрылась пружиной и наступила тишина…