Алмазная королева
Шрифт:
— Что-то я не заметил, чтобы у нее было разрешение на оружие, — покачал головой Поремский.
— Пистолет принадлежал младшему Березину. Вообрази, он-то и пальцем не шевельнул и не подумал воспротивиться, а вот дамочка чистая тигрица! За обоих старалась. В общем, внимательнее с ней! Говорят, одному из оперов, после того как ее обезоружили, все лицо коготками разукрасила. Ну чего смеешься? Парню по сей момент не до смеха!
Меркулов, однако, и сам усиленно сдерживал улыбку и, в конце концов, махнув рукой, рассмеялся и зашагал прочь по коридору: опаздывать на свидание с президентом
…Спустя месяц, в конце июня, выдавшегося в этом году удивительно дождливым, Вячеслав Иванович Грязнов с самым хмурым видом вышагивал по своему кабинету. За его попытками в тысячный раз измерить шагами принадлежавшую ему служебную площадь довольно пристально наблюдал, развалившись в своем любимом кресле, не кто иной, как Александр Борисович Турецкий. Из больницы он выписался давным-давно, да и от ушибов и синяков, полученных во время операции «Алмаз», следов тоже практически не осталось.
— Ну чего мечешься? — поинтересовался наконец Турецкий. — У меня от твоих прогулок уже в глазах рябит. Хватит злиться!
— Будто ты не злишься! — возразил Грязнов, останавливаясь напротив друга. — Можно сказать, чуть на тот свет не депортировался, а в результате имя этого подонка в следственных материалах практически не упоминается. Как будто от того, что он отправился прямиком в преисподнюю, что-то изменилось и Березин перестал быть подонком!
Александр Борисович вздохнул и шевельнулся в своем кресле.
— Сам знаешь, Слава, дело не в этом. Костя, кажется, вполне доходчиво передал «высокую» точку зрения: после «оборотней в погонах» еще одна такая же громкая история, стань она достоянием гласности, уже излишня. И без того ваш брат мент почетом у народа не пользуется — так же как и доверием.
Грязнов в ответ сплюнул и двинулся к сейфу — с намерением извлечь на свет традиционный для друзей напиток.
— Погоди, Слав, — остановил его Турецкий, — мне еще на работу сейчас заехать надо! Не забыл? Я ж свидетель по делу.
Произнеся эту фразу, Александр Борисович не выдержал и фыркнул.
— А как же отпуск, который для тебя выбила твоя Ириша? Молодец, кстати! Ведь специально за тобой в Москву приехала. До чего ж хороша она у тебя!
— Но-но, ты не очень-то на нее заглядывайся! — пошутил Турецкий, поднимаясь с места. — Конечно, Иринка моя выше всяких похвал, и если б не она, Костя мне эту неделю ни за что бы не дал, сам знаешь. А если честно, дай-то мне Бог сии семь деньков, прибалтийских вынести. Видел бы ты, какая у моей Ирины Генриховны тетушка, не глядел бы сейчас на меня круглыми глазами. Не баба, а сущая Яга!
Турецкий от души потянулся, зевнул и начал прощаться с Грязновым-старшим, дав слово не далее как нынешним вечером заехать к нему домой вместе с распрекрасной Ириной Генриховной.
Внизу, на битком забитой машинами улице, Александру Борисовичу пришлось ловить машину не менее десяти минут: его верный синий «пежик» все еще находился в ремонте после пройденного испытания на прочность. Однако мастер, который уже не первый год занимался машинами «важняка» — поначалу «опелем», а теперь вот и «пежо», — клялся-божился, что дело движется к концу и к моменту возвращения Турецкого из Прибалтики машина будет как новенькая. Что ж, время покажет!
До родной Прокуратуры Александр Борисович добрался через полчаса и, направившись первым делом к кабинету Меркулова, почти сразу же у дверей Поремского столкнулся не с кем иным, как с Филей Агеевым, вышедшим из больницы всего неделю назад. Впрочем, выглядел Филя, о чем ему тут же не преминул сказать Турецкий, как новенький.
— А чего ты тут, собственно говоря, делаешь? — поинтересовался он у Агеева, когда взаимные приветствия остались позади.
— Как это — что? Я ж, Александр Борисович, в той же весовой категории. В вашей то есть: свидетелем по делу прохожу. Сегодня еще и Пашка Котов из Якутска прилетает — собственной персоной вместе с невестой!
— Что, и он свидетелем?
— Да нет, он просто так, в гости. Получил в качестве поощрения вместе с внеочередными звездочками внеочередной отпуск. Вообще-то Котов вроде бы собрался новое назначение просить.
— Это, пожалуйста, не ко мне, к Грязнову или в крайнем случае к Константину Дмитриевичу! — усмехнулся прозрачному намеку Турецкий. — Я, брат, и сам того. Во внеочередной отпуск отбываю — на неделю, под командованием собственной супруги!
— Поздравляю! Турецкий в отпуске— это что-то новенькое.
— Что там в Якутске? — не стал развивать отпускную тему Александр Борисович.
— Ну вы, наверное, и так знаете… Всю шайку-лейку накрыли, ребята не подвели. Говорят, Ойунский, когда его арестовывали, так матерился, что опера его даже зауважали — это мне Котов по телефону сказал. А так… Не знаете, этого Куролепова не изловили? Пашка интересовался, а у Поремского спросить забыл.
— Нет, — покачал головой Турецкий. — Пока никаких следов, словно и не было его в природе. Если, конечно, не считать кровавый след, оставленный этим отморозком предварительно. Ладно, Филя, рад, что ты в порядке, привет Денису!
Константин Дмитриевич Меркулов был в кабинете один и предавался странному для него занятию: внимательно разглядывал лепнину потолка, окружавшую заурядную пятирожковую люстру.
— Э-э-э, — произнес Турецкий, не в силах оценить данное ничегонеделание, абсолютно не характерное для его шефа, — разрешите поприветствовать?
Меркулов все так же задумчиво перевел взгляд на Александра Борисовича и неторопливо кивнул:
— Разрешаю. Как раз о тебе сейчас размышлял. Можешь ответить мне честно на один вопрос?
— Все для этого сделаю! — заверил его Турецкий и, присев поближе к столу шефа, с интересом уставился на своего старшего друга.
— Ведь мы с тобой, когда генерала Березина разрабатывали, предполагали взять его с поличным непосредственно на таможне, так?
— Так.
— Второй вариант был разработан исключительно как запасной, крайний и… В общем, ты и без меня все знаешь! И помнишь, что я был против того, чтобы тобой рисковать. А теперь, Саня, скажи мне честно: ты специально спровоцировал Березина? Только честно!