Алоха из ада
Шрифт:
— Что делает тебя таким особенным, что из всех здешних душ ты заслужил быть переданным генералу? — спрашиваю я раба Маммоны.
— Не знаю, сэр. В смысле, Старк. Прошу прощения. Ужасная привычка, от которой нужно избавляться.
— Не парься.
— Здесь внизу так много более достойных людей, чем я. Я ничего не достиг в сравнении с некоторыми, с кем познакомился.
— Не будьте таким скромным, мистер Келли. Мистер Келли был убийцей, а после некоторой практики стал довольно неплохим специалистом. Ещё большим, чем даже знали его преследователи, — говорит Маммона. — Но лишь благодаря слепой удаче вас не поймали после тех первых нескольких, не так ли?
— Да, господин Маммона. Как вы и сказали,
Мы едем, кажется, ещё час. Время от времени я вижу позади нас вспышку, словно гаснущий свет или отражение в зеркале, но, когда поворачиваюсь, там ничего нет.
Я сотню раз ездил на юг по 101 в Сан-Диего, но совсем не узнаю дорогу. Мы можем ехать в Оз или прямо в западню.
— Съезжаем здесь, — командует Маммона.
Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь сориентироваться. Все дорожные знаки сорваны или изломаны на куски. Очередная паранойя Люцифера или просто ещё один пример лос-анджелесского нарастающего нервного срыва? Знак съезда сожжён и лежит в небольшой кучке шлака на краю дороги. Клянусь, я видел ещё одну вспышку позади нас, но затем мне приходится упереться в приборную панель. Келли сворачивает слишком быстро, и ему приходится сильно давить на тормоз, когда мы закладываем крутой вираж. В этот момент Маммона и вонзает в меня нож.
Мне следовало раздеть этого ублюдка во дворце, но ангел в моей голове чувствовал вину за причинённые мной увечья и поджаривание. Я пошёл на поводу, и вот что получил. Медаль в форме перевёрнутого креста на нём разделяется на части, и нижняя половина оказывается острым как бритва золотым лезвием. Наверное, он целился мне в шею, но когда Келли ударил по тормозам, то сбил прицел Маммоны. Нож вонзился мне в левую щёку. Чуть выше, и он попал бы мне в глаз.
Маммона вытаскивает нож из моего лица и наносит удар в плечо, прежде чем я успеваю обернуться и схватить его. Он колет меня в щёку второй раз, прежде чем мне удаётся прижать его здоровую руку. Я упираюсь одной рукой в крышу, когда мы сворачиваем под автостраду. Маммона бросается на меня и впивается зубами в руку, которой я его держу. Я рефлекторно отдёргиваюсь, и он высвобождает руку. Он замахивается на меня клинком в тот момент, когда машину заносит, и в итоге режет руку Келли.
Келли кричит, и мы пробиваем ограждение и летим вниз по насыпи. Машина кувыркается. Когда мы останавливаемся, я не уверен, где верх и где низ, но, когда локтем открываю дверь, моя нога касается земли, так что, полагаю, мы в правильном положении.
Я выбираюсь и падаю на сухую мёртвую траву. Когда моя голова перестаёт плавать, я обхожу машину со стороны Келли и вытаскиваю его. Его рука выглядит не так уж плохо. Я не волнуюсь насчёт Маммоны. Его шея вывернута на 180 градусов, так что он смотрит в заднее стекло на дорогу, с которой мы только что съехали. Наверное, ностальгирует по тому времени, когда не был мёртв. Полагаю, технически он не мёртв, так как не испарился в Тартар, но на месте его секретаря отменил бы все встречи на завтра.
Я подтаскиваю Келли к автомобилю и усаживаю, прислонив к машине. Человеческие души не дышат, и у них не бьются сердца, так что я не знаю, как проверить, всё ли с ним в порядке. Ангел у меня в голове может видеть души, но все мёртвые — это души, так что это не особо помогает. Но дважды мёртвая человеческая душа окажется в Тартаре так же быстро, как любой адовец, так что то, что Келли всё ещё здесь — хороший знак.
Одна сторона моего лица горит. Я касаюсь того места, куда Маммона пырнул меня, и моя рука оказывается в крови. Дерьмо. То, что мне сейчас точно не нужно.
Келли стонет и начинает шевелиться. Ему требуется несколько минут, чтобы сориентироваться. Он потирает затылок и смотрит в землю. Увидев машину, садится прямо.
— Ты чёртов олух! — кричит он в автомобиль искалеченному телу Маммоны. — Просто
— Чувак, держи себя в руках. Сейчас действительно не время беситься.
— Конечно. Прошу прощения.
Он держится за руку, куда Маммона пырнул его. Очевидно, ему больно, но скорее от шока, чем от раны.
— Подожди здесь, пока я осмотрюсь, — говорю я.
Я поднимаюсь по склону к автостраде, чтобы посмотреть, нет ли там какого-нибудь городка, или знака, или путешествующего бойскаута с компасом. Три страйка [212] . На выход. Кто знает, может, мы в Египте. Когда я возвращаюсь к автомобилю, Келли кажется чуть более вменяемым.
— Хозяин всё ещё в машине, — замечает он.
— Ага. На самом деле ему не нужно на свежий воздух, если понимаешь, о чём я.
— Но он ведь не мёртв? Я имею в виду, что он всё ещё здесь.
212
В бейсболе страйк-аут — это выход беттера из игры после трех страйков. Если игрок промахивается по летящему мячу, объявляется страйк. Три страйка, полученные в течение одного выхода на позицию беттера, объявляются как страйк-аут.
— Он всё ещё с нами, крепкий старый хрыч. Келли, знаешь, где мы?
Он встаёт на колени и осматривается по сторонам.
— Приблизительно.
— Можешь отвести нас в Элефсис?
— Думаю, да.
— Сколько времени это займёт?
— Пешком? Если срежем через равнины, и нам не придётся слишком далеко обходить ямы и разломы, то меньше дня. Но это будет трудная прогулка.
С автострады я слышу безошибочный звук шин. Хватаю Келли и тяну его вниз на землю рядом с собой. Мимо без огней медленно катится тяжёлый «Унимог» [213] . Вот что я видел позади нас всю ночь. Должно быть, Маммона подал кому-то сигнал до того, как мы покинули дворец, и с тех пор они преследуют нас. На «Унимоге» вспыхивает прожектор, играя на умирающих деревьях и потрескавшейся дороге. Машина стоит на спуске с насыпи. Свет движется туда-сюда по съезду, но не думаю, что они могут видеть нас здесь внизу. Секундой спустя прожектор гаснет, и грузовик уезжает.
213
Семейство универсальных немецких крупнотоннажных грузовых автомобилей-вездеходов для специального использования и транспортировки в экстремальных условиях.
За нами гонится целая банда. Ещё не все хорошие новости. Как сказал Маммона, это хорошая идея — ошибиться в сторону осторожности. Мне нужно что-то сделать на случай, если они нас догонят.
— Келли, мы будем проходить через какие-нибудь города или поселения? Где кто-нибудь может нас увидеть?
— Трудно сказать. Здесь всё может поменяться так быстро. Лучше предположить, что будем.
— Это то, чего я боялся.
Я открываю машину и вытаскиваю Маммону. Мудак, не умирай сейчас у меня на глазах. Дай мне ещё несколько минут.
Я чёрным клинком взламываю замок багажника и начинаю выбрасывать вещи. Там полно обычного автомобильного хлама. Монтировка, запасная камера, провода. Но есть ещё и военное снаряжение. Я возвращаюсь туда, где оставил Маммону, с прочной кожаной сумкой и бросаю её рядом с ним. Я отрезаю ножом большой квадрат ткани от его пиджака и расстилаю на траве.
Келли подползает поближе, чтобы посмотреть, что я делаю.
— Возможно, ты не захочешь на это смотреть, — говорю я.
— Если ты не против, я бы предпочёл остаться. Похоже, это может быть довольно интересно.