Альпинист. Книга 1
Шрифт:
Я тоже был в немом шоке, язык прилип к небу.
Кайрат Айдынович и Костарев начали разговорить, но слышно их не было, они отошли в сторону. Потом Кайрат Айдынович подозвал жестом Дубинина. Тот нехотя подошел.
— Запишите его в секцию, — громко приказным тоном произнес Кайрат Айдынович.
Дубинин оценивающим взглядом смерил парня, ответил:
— В качестве новичка без проблем. Без разряда и без отбора на предстоящее восхождение.
— Вы главное запишите, — сказал Кайрат Айдынович, хитро улыбнувшись Костареву.
Тот
— Он не шутил, — произнес Костя. — И в самом деле пришел. И записался! Во дела!
— А еще он этого змея знает!
— Кайрат Айдынович, а это правда, что сейчас готовят группу на восхождение на Пик Победы? — отчетливо спросил Костарев.
Тот кивнул.
— Я бы тоже хотел попробовать.
Дубинин от таких слов отрывисто засмеялся. Кайрат Айдынович же воспринял эти слова серьезно, кивнул:
— Все в твоих руках.
— Это невозможно! — воскликнул Дубинин, весь полыхая от возмущения. — Это…
Но собеседник его жестко прервал.
— Занимайтесь своим делом, — сказал Кайрат Айдынович. — А я буду заниматься своим.
И ушел, не дав Дубинину что-то сказать еще.
Остаток тренировки тренер просидел у себя в каморке и не выходил к нам.
А вот Костарев, едва нас заприметив, подошел.
— Гляжу, во всю занимаетесь?
— Занимаемся, — ответил Генка.
— Вот и правильно, — кивнул Костарев. — Вам нужно будет себя еще показать, когда отбор подойдет. В отличие от меня.
И он кивнул на фигуру Кайрата Айдыновича.
— Думаешь, он тебе поможет, когда ты на горе задыхаться будешь от недостатка кислорода? — язвительно ответил Володька. — Или когда ты криво узел завяжешь на страховке и вниз полетишь?
— Злитесь-злитесь, это, говорят, помогает нервную систему в тонусе держать, — улыбнулся Костарев. — А я пойду пока разомнусь.
— Козел! — процедил сквозь зубы Генка, когда Роман ушел.
— Не обращай внимания, — посоветовал я. — он специально тебя провоцирует.
— Зачем?!
— Чтобы отсеять. Он уже все прекрасно понял. К тому же у него есть хороший покровитель. Вот он и расчищает себе путь. Вон тот, — я кивнул на Кайрата Айдыновича, — с радостью зарубит пару десятков человек при отборе. Так что будьте готовы к новым провокациям.
— Главное, чтобы ты был готов, — тихо сказал Володька, угрюмо провожая взглядом Костарева.
— Андрей, ты же отлично играешь на гитаре? — спросила Марина, подходя ко мне.
Тренировка была закончена, и мы вышли на улицу, готовые распрощаться и пойти по домам.
— Ну, не то, чтобы отлично, но умею.
— Слушай, я хотела тебя пригласить в одном место — бард-клуб «Орфей». Тебе понравиться! Там такие песни поют, на гитарах играют. И ты бы мог заодно что-нибудь сыграть. Вина бы могли выпить.
Девушка игриво подмигнула мне.
— Конечно мы пойдем! — тут же подключился Генка, подходя к нам.
— И я с вами! — подскочил Артем.
— А я — пас, — отмахнулся Володька. — Устал с тренировки, поспать хочу.
— Ну так что, придешь? — кисло спросила девушка, явно не ожидая такого наплыва посторонних.
Я задумался. Идти домой не хотелось, а вот послушать хорошую музыку почему бы и нет? Тем более такая компания собралась.
— Пойду, — кивнул я.
И мы прямиком с тренировки пошли в клуб. Затея, конечно, была так себе — потные, уставшие, вымотанные, — но юношеский азарт вносил коррективы в поведение. К тому же фраза «бард-клуб 'Орфей» вызывала определённые теплые ассоциации и картины: уголочек актового зала, где полукругом собралась пара десятков человек, все с бородами, в кофтах, с гитарами, на которых висят банты и на деке наклеена овальная наклейка фотографии девушки. Такой Грушинский фестиваль на минималках.
Но когда мы пришли по адресу, то предположения мои тут же разбились о реальную картину. Во-первых, никакой это был не актовый зал, а вполне себе обычная квартира, хоть и довольно просторная, расположенная на первом этаже двухэтажного старого дома. Во-вторых, основными участниками собрания были не бородатые геологи, а молодежь, кипучая и говорливая.
Мы дружной компанией зашли в квартиру. На нас даже не обратили внимания, никто не встретил и не принялся рассаживать по местам. Все ходили и суетились, о чем-то говорили и звенели стаканами. Лишь в коридоре к нам подошел какой-то парнишка с кривыми зубами, и картаво поинтересовался:
— У вас погтвейна случайно не завалялось в кагманах?
Портвейна в карманах у нас не имелось, о чем мы ему и сообщили. Он тяжело вздохнул и ушел в другу, комнату.
— Марина, ты куда нас привела? — хмуря брови, спросил Костя, оглядываясь. — Шалман какой-то.
— Сам ты шалман, — обиделась девушка. — Сейчас выступать начнут все сам увидишь и услышишь.
К ее правде толпа и в самом деле скоро успокоилась, расселась кто куда. По середине комнаты, ближе к окну, поставили скрипучий стул. К зрителям вышел сутулый паренек с гитарой.
— Максим, давай, нашу, студенческую! — выкрикнул кто-то из толпы.
Паренек улыбнулся, кивнул. Потом сел на стул и начал играть. Песня была так себе по тексту, но в плане ритма и мелодии прочно заседала в мозг, и толпа тут же принялась уже на втором припеве подпевать пареньку.
Музыкант спел еще пару песен, уступил место другому юноше. Тот весьма умело и мелодично исполнил несколько номеров из репертуара Леонида Утесова. Сменил третьего музыканта.
Вот на третьем и началось странное. Паренек оказался словно бы из другого разлива. С редкой бороденкой, наглым взглядом и таким же поведением. Он взял гитару, попутно отвесив неуместную остроту прошлому музыканту. Сидящие зрители его, как ни странно, поддержали, видимо уже знакомые с творчеством и характером этого парня.