Альпийская крепость
Шрифт:
Пока Зонбах хлопотал по поводу машины для личного адъютанта фюрера, сам Шауб, вместе с комендантом крепости, сидел в офицерском зале аэродромной столовой. Причем Штубер с интересом наблюдал, как обергруппенфюрер — невысокий широкоплечий крепыш — с удовольствием поглощает неприхотливую еду, которой приходилось довольствоваться теперь даже баловням армейских поставщиков «орлам Геринга».
— С продовольствием, как я понимаю, в «Альпийской крепости» уже сложновато, — сказал адъютант, закусывая свой скромный завтрак галетой.
— Могу высказаться острее: с появлением каждой новой
Шауб дожевал галету, запил ее остатками такого же неудобоваримого, как и все остальное в этой столовой, эрзац-кофе и, промокая салфеткой толстые, мясистые губы, поучительно изрек:
— Успокаивайте себя тем, что через месяц, очевидно, уже не будет необходимости ни в этих полках, ни в самой «Альпийской крепости».
— Даже так? Не думал, что все настолько безнадежно. У нас ведь еще достаточно много войск.
— Когда армия жаждет не победы, а окончания войны, во что бы то ни стало — окончания… рассчитывать на нее уже нет смысла. Это я вам говорю, как личный адъютант фюрера. И говорю только вам, потому что знаю, что вы — человек Скорцени, его ближайших соратник. В свою очередь, Скорцени — один из немногих, кому Гитлер все еще по-настоящему доверяет. Как и мне самому.
— Благодарю за доверие, обергруппенфюрер, — склонил голову барон. — На меня вы можете положиться точно так же, как и на Скорцени. Но я хотел бы продолжить наш разговор о судьбе рейха. Поймите, для меня как коменданта очень важно понять расстановку сил накануне краха, осмыслить диспозицию не столько войск, сколько тех, кто действительно способен вершить судьбу страны. Считаю так: если хорошо подготовить к обороне «Альпийскую крепость», позаботившись прежде всего о боеприпасах, амуниции и продовольственном снабжении, мы могли бы еще какое-то время держаться, демонстрируя русским стойкость нашего, «германского Сталинграда».
— Не спорю, могли бы. Но для этого гарнизон должен быть несколько иного качества. Прежде всего, в крепость следует отвести войска Шернера.
— Или генерала Рендулича, с его группой армий «Юг». Говорят, он уже сам предложил фюреру отдать приказ об отводе сначала части своих войск, а затем и всей группы.
— Ни Рендулич, ни кто-либо другой. Только Шернер. Ибо только этот фельдмаршал сумеет жесткой, кровавой рукой удержать войска от капитулянтского настроения. Однако фюрер на такой отвод не пойдет. И потом, пока Шернер сковывает значительную часть русских войск в Моравии, до тех пор Берлин еще как-то может держаться. Это я вам говорю, как личный адъютант фюрера.
Штубер допил свой кофе и, выдержав небольшую паузу, неожиданно для Шауба спросил:
— А что вам известно о нашей «Базе-211» в Антарктиде?
— Очевидно, то же, что и вам, коль уж вы задали этот вопрос, штурмбаннфюрер.
— Я имел в виду, насколько серьезно фюрер воспринимает возможность отбыть туда, оставив Берлин на кого-то из своих фельдмаршалов?
— Не вы первый задаёте мне подобный вопрос, барон фон Штубер.
— Что вполне естественно. Не сомневаюсь, что первым его задал Борман.
При упоминании фамилии рейхсляйтера, брови обергруппен-фюрера поползи вверх и застыли где-то у кромки волос.
— Как это ни странно, фюрер вообще отказывается говорить на эту тему. Так что вы правы: скорее всего, Борман туда и отправится.
— Почему Борман, а не кто-либо из военачальников?
— Там сейчас нужен организатор, а не полководец. И потом Борману уже приходилось бывать в Антарктиде.
— Этого я не знал.
— Только не надо мне лгать, барон, — хитровато улыбаясь, упрекнул его адъютант.
— Действительно, не знал, — пожал плечами Штубер. — И вообще какой смысл лгать по столь странному поводу?
— Почему странному? И потом, вы ведь только что сказали, что первым об отношении фюрера к Антарктиде спросил Борман. С какой стати вы назвали именно его имя?
— Недавно он побывал здесь. По заданию фюрера. Исследовал штольни, пещеры, старые подземелья.
— На предмет устройства в них имперских тайников, — продолжал иронично ухмыляться Шауб.
— Разве у него была иная цель?
— Настоящие тайники рейха уже расположены в Южной Америке и в Африке. А здесь — так, для любителей «пиратских карт» и желающих изрыть в поисках ценностей очередной «Остров сокровищ».
Машина уже ждала их у входа в столовую. Поскольку водителя Штубер не знал, то поинтересовался, в каком состоянии двигатель машины и, усевшись за руль, приказал ефрейтору отправляться в расположение части. Барону важно было пообщаться с адъютантом Гитлера, а понятно, что при постороннем человеке тот будет слишком осторожничать в своих высказываниях. Шауб поддержал его решение, поинтересовавшись, правда, при этом, достаточно ли хорошо он водит машину.
— Лучший водитель оккупированных территорий, — озорно заверил его Вилли, — признанный ас лесных партизанских без-дорожий Украины.
— Мне говорили, что вы достаточно храбро воевали в этих самых украинских лесах.
— Еще как воевал! — весело осклабился барон. — Однако не обо мне сейчас речь. Вернемся к партайгеноссе Борману. Выходит, что он все же бывал в Антарктиде, однако предпочел об этом умолчать. Странно. О том, что собирается отбыть туда, — тоже ни слова.
Они выехали за территорию аэродрома и двинулись в сторону ближайшего шоссе. Суровые оголенные скалы, которые подковой окружали «Люфтальпен-1», быстро сменились высокими зелеными холмами, в низинной части которых виднелись разноцветные ковры из альпийских- цветов и серовато-коричневые «наросты» из камней, когда-то давно снесенных сюда во время селевых сходов.
— А почему вы считаете, что Борман должен был откровенничать с вами? — нарушил установившееся было молчание Шауб.
— Уже хотя бы потому, что сам разговор наш, по-моему, был достаточно откровенным.
— Борман никогда не бывает откровенным, — искривил широкие мясистые губы обергруппенфюрер. — Это я вам говорю, как личный адъютант фюрера.
— А вдруг? Может, потому и разоткровенничался, что всерьез воспринял меня как коменданта «Альпийской крепости».
— Но ведь об Антарктиде он вам не сказал ничего. Или все-таки сказал?