Альпийская крепость
Шрифт:
— Уже наслышан, — коротко ответил обер-диверсант рейха.
— В последние дни чехи словно озверели. Они почувствовали приближение русских. К тому же русские группу за группой забрасывают к ним с воздуха диверсантов и советских партизан, имеющих большой опыт борьбы в лесах Украины. Следуют также поставки одежды, оружия и боеприпасов. При том, что местная полиция частью разбежалась, частью парализована, а гестапо бессильно.
— Ситуация мне ясна, — сказал Скорцени.
— Не думаю, что вы представляете себе всю сложность положения моих тылов,
— И даже не пытаюсь представить., всю сложность. К чему? Для принятия решений достаточно того, что мне уже известно. И вообще как все это понимать: железный фельдмаршал Шернер сетует на натиск врага и свою судьбу?
Шернер впервые видел, как Скорцени улыбается, поэтому непроизвольно засмотрелся на то, каким уродливым делают его профиль два — на левой щеке и подбородке — шрама. Ему хотелось отреагировать резко, дабы тотчас же поставить обер-диверсанта рейха на место, но вместо этого решился лишь на требование:
— Вот и сообщите о ваших предполагаемых действиях, обер-штурмбаннфюрер.
Скорцени властно улыбнулся. Шернер уже пытался говорить с ним таким тоном, словно общался с подчиненным.
— Если вы рассчитываете, что со своими мизерными силами и в течение же мизерного времени я покончу с партизанским движением в Моравии, то, извините, надежды ваши напрасны.
— Для этого и в самом деле потребуется много военной силы и так же много времени, — впервые вклинился в их разговор Гельмут Хайнеке, посчитав, что самое время оправдать свое собственное бессилие.
— Сразу должен доложить вам, господин фельдмаршал, что в районе Злина у меня находятся только остатки истребительного батальона СС «Зюйд-Ост».
— От батальона там осталось всего-навсего девяносто семь бойцов, — уточнил Хайнеке, — которые расквартированы в здании школы поселка Визовице, что в двенадцати километрах восточнее Злина.
— Усилив их отрядом, который приведет оберштурмфюрер, — продолжил Скорцени, — а также двумя ротами ваших солдат, я в течение трех суток пройдусь огненным рейдом по окрестным тылам. Маршрут рейда будет уточнен завтра, после общения с засланным в бригаду «Ян Жижка» агентом. Приказ о проведении подобных рейдов уже получили все отделения гестапо и СД Чехии. Но я жду, что в них будут задействованы все силы вашей армейской контрразведки, полевой жандармерии, комендантских рот и прочих подразделений.
— Однако главные силы бригады «Ян Жижка» базируются здесь, в горах, неподалеку от Злина и Плоштины, — напомнил фельдмаршал, заверив при этом, что свои армейские «силы безопасности» он тоже напустит сейчас на партизан и подпольщиков.
— Поэтому я и прибыл сюда, а не под Прагу.
— Но известно, что в театре действий моей группы армий расквартированы также подразделения истребительных батальонов «Зюйд-Вест», «Центр», «Норд-Ост», «Рейх-Моравия» и еще нескольких, — напомнил ему фельдмаршал.
— Понимаю, что вам так и хочется пустить эти «бесхозные», никому здесь не подвластные
— Всего лишь размышляю по поводу того, почему бы не перебросить их в район Плоштины и не ударить по партизанам совместными усилиями?
— А ведь и в самом деле надо бы ударить, — поддержал Шер-нера барон фон Вальдек. — Иначе не сегодня завтра они пойдут на штурм моего замка.
— Не решатся, барон, не решатся, — покачал головой фельдмаршал. — Для этого они слишком трусливы: пострелять из-за угла, напасть на лесной дороге… — на это они еще способны. И потом, с сегодняшнего дня здесь будет стоять гарнизоном взвод моих горных егерей. У них рация.
— Я знаю, что эту войну вы начинали, командуя полком, а затем дивизией горных егерей, — подняв свою рюмку с коньяком, словно тост, произнес барон, — поэтому всякого горного егеря считаете храбрецом. Но их-то будет всего взвод.
— Мобилизуйте верных вам окрестных крестьян, вооружите слуг, — поддержал фельдмаршала Скорцени, прекрасно понимая, как неуютно чувствует себя в эти дни в своем отдаленном замке барон фон Вальдек. Но кто и где в пределах рейха может чувствовать себя в эти дни уютно?! — Стены здесь мощные. До прибытия подкрепления продержитесь.
— О каких «верных крестьянах» теперь может идти речь, Скорцени?! Как только русские подойдут поближе, эти «верные крестьяне» разрушат замок и разнесут его по камешку. Уже сейчас они, не особо таясь, обвиняют меня в сотрудничестве с нацистами.
— Единственное, что я могу пообещать, барон, — что уже послезавтра количество желающих обвинять вас в сотрудничестве с нацистами резко уменьшится, — поиграл желваками шеф германских диверсантов.
21
Рассказ серба о расстреле известных ей ефрейторов-«смертолазов», которые всего лишь каких-нибудь три часа назад, соперничая друг с другом, отчаянно пытались флиртовать с ней, Альберта выслушала с напряженным молчанием, не перебивая и не задавая ненужных вопросов. Когда же речь зашла о ее собственных мрачных перспективах, она вдруг резко воспротивилась этому предположению. Не просто не поверила, а действительно резко и агрессивно воспротивилась.
— Фюрер не может так поступить с офицером своей армии, а тем более — с женщиной! — категорически заявила она, запрокинув голову и вздернув маленький, клинышком заостренный подбородок. — Он не способен поступить таким образом с офицером, который честно и до конца выполняет свой долг и не замечен ни в каких помыслах о дезертирстве или предательстве.
Такой рьяности Свирепый Серб попросту не ожидал. Только теперь он по-настоящему понял, что имел в виду Майнц, когда предупреждал, что на самом деле бесстрашная альпинистка является столь же неустрашимой нацисткой гитлеровской закваски.