Алтарь страха (сборник)
Шрифт:
— В моем случае вам придется туго, предотвращая то, что еще даже и не начиналось, — сообщил Брэнсом.
— Я вам не верю. Знаете, что я думаю? Я думаю, что или вам, или вашей жене и детям что-то угрожает, — отсюда ваша реакция.
Брэнсом промолчал.
— Но не существует такой угрозы, которую нельзя было бы ликвидировать, — продолжал Риардон, вдохновленный молчанием собеседника. — И мы могли бы противостоять ей, если бы точно знали, в чем она состоит. А иначе мы обречены бродить на ощупь в темноте. — Он внимательно оглядел Брэнсома проницательным взглядом: — Если кто-то вам угрожает, скажите кто и чем. И можете жизнь поставить
Вот уж смеху подобно! Государство собирается защищать преступника, которого само не накажет, если только всплывет истина. Риардон распинался о некоем неведомом враге, находящемся на той стороне планеты, в то время как настоящим-то врагом для него, Брэнсома, являлся сам Закон, вооруженный газовой камерой и электрическим стулом.
Вот теперь стало понятно вмешательство военной разведки. Просто они с полицией работали в разных направлениях, сами того не понимая. Первые считали, что некая неведомая сила пытается отстранить его от выполнения своих обязанностей. Вторые пока тщетно искали след, ведущий к убийце. И если позиция ВР смущала, поскольку тут он считался потенциальным дезертиром, зато успокаивала позиция так никуда и не продвинувшейся полиции.
— Разве я не прав? — настаивал Риардон. — Чьей-то жизни угрожают?
— Нет.
— Вы лжете.
— Считайте как хотите, — устало сказал Брэнсом.
Риардон отвернулся к окну и погрузился в размышления, посматривая на проплывающий мимо пейзаж. Через несколько минут он резко повернулся и заговорил:
— Но при чем же тут этот треклятый Бэльстоун?
Брэнсом не удержался, вздрогнул и покраснел. Неожиданный вопрос подействовал как пинок в живот.
— О чем это вы?
— Вы по-прежнему избегаете этой темы, но ваше лицо говорит совсем о другом. Бэльстоун для вас что-то значит, что-то темное и пугающее и в то же время притягательное.
— Если вам так много известно, то должно быть известно и это.
— Я не знаю, что вы там искали. Но думаю, что не нашли. — Риардон склонился ниже, пытаясь понять его реакцию: — Догадываюсь, что вы тут потеряли время впустую.
— Если догадки вас развлекают, не буду препятствовать, — сказал Брэнсом.
— А собирались вы тут выйти на связь с кем-то вам неизвестным и по его инициативе. Но тут вмешался я и все испортил. Ясно, что кто-то следил за вами, и этому кому-то не понравилось мое лицо. И поэтому он не вступил с вами в контакт, как предполагалось. А может быть, он не дал вам того, что обещал.
— Он? Кто «он»?
— Представитель другой стороны. И не надо изображать невинность — вы прекрасно понимаете, кого я имею в виду.
— Вы окончательно сошли с ума. Слышали звон, да не знаете, где он.
— Послушайте, Брэнсом, я проинформирован гораздо лучше, чем вы полагаете. Вы бродили вокруг Бэльстоуна, как потерянная душа в аду, искали то, что невозможно найти, или ждали того, кто не мог прибыть. Неплохо вы проводили отпуск, не так ли?
Брэнсом не стал комментировать.
— Вы приобрели бесчисленное количество старых выпусков «Ханбери газетт», очевидно желая насытиться давно минувшими событиями. Судя по всему, вы закрывались в номере и прочитывали их от корки до корки. Очевидно, просто для того, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, не так ли?
Брэнсом скривился и ничего не ответил.
— Вы переговорили со многими в Бэльстоуне и Ханбери. Вчера мы опросили этих людей и проверили их на предмет связи с заграницей. Это
— Я искал одну рыжую маникюршу. Их не так уж и много в мире.
— Понятно, понятно, — обиженно сказал Риардон.
— А теперь я вам кое-что скажу, — продолжил Брэнсом. — Самое трудное — искать то, чего не существует.
— Ну, то, что вы ищете — или искали, — существует. Человек вашего ума не станет искать призраков.
— Я могу ответить лишь то же самое — ерунда!
— У вас столь же тяжелый случай, как и у тех трех других, о которых я упоминал. Нежелание разговаривать. Защита по принципу: я не совершил ничего противозаконного и потому могу делать то, что мне заблагорассудится.
— Но может быть, они действительно занимаются совершенно невинными делами? — сказал Брэнсом.
— Даже более того! — огрызнулся Риардон. — Хендерсон, например, работает в магазине скобяных товаров. Объясняет это вот чем: «Мне нравится эта работа, я предпочитаю работать на себя, я получаю от этого громадное удовлетворение, меня никто не контролирует, я с радостью ощущаю собственную независимость».
— Ну что ж, если бы спросили меня, я бы сказал: прекрасное объяснение.
— А я вас не спрашиваю. Все эти объяснения лживы, и мы знаем об этом. А вот правды не знаем. Сначала мы отыскали Хендерсона в Калумете. Порасспросили. Через месяц он продал свое дело и исчез. Через пару недель мы вновь вышли на его след. Тропинка привела нас в Лейксайд, опять к магазину скобяных изделий. Мы понимали, что он опять сбежит, и потому наблюдали за ним издалека. У него явно имеются тайные причины избегать официального внимания. Как и у вас!
Брэнсом изобразил полнейшую скуку и уставился в окно.
— Вы оказались в тупике и направились в Бэльстоун, чтобы отыскать выход. Я не знаю, каким вам виделся этот выход, но держу пари, что вы его не нашли. Куда же вам двигаться дальше? Да туда же, откуда начали. И вы по-прежнему в тупике. Вы удираете из дома, мечетесь вокруг Бэльстоуна, как загнанная в угол крыса, ничего толком не добившись.
— Ох, да заткнитесь же! — взревел Брансом.
— Сидящий у вас на шее черт вовсе не слез любезно в Бэльстоуне, как вы надеялись. Он лишь уселся покрепче и продолжает погонять вас. Да так и будет ездить на вас, пока вы не образумитесь и не позволите кому-нибудь другому шугануть его. Тому, кто лучше умеет управляться с ним. Ну а для начала вам всего лишь нужно открыть рот и назвать его имя.
— Прошу прошения. — Брэнсом поднялся с усталой улыбкой. — Но я хотел бы прогуляться.
И с этими словами он вышел в коридор. Удивленный Риардон не знал, что предпринять. За долю секунды трудно было сочинить предлог, чтобы остановить Брэнсома или пойти вместе с ним. В конце концов, тот не находился под арестом и не обвинялся в преступлении. И в настоящий момент представлял собой свободного, взрослого, нормального человека, со статусом обычного пассажира в обычном поезде.
Краем глаза Брэнсом увидел, как Риардон нерешительно поднялся на ноги. Брэнсом торопливо направился к туалету, закрыл дверь на защелку, открыл окно и выглянул. Затем стал выбираться наружу. Пару секунд он постоял на краю окна, вцепившись пальцами в край крыши вагона. Ветер от движения поезда трепал его одежду и волосы.