Альвиана: по зову сердца и луны

Ганова Алиса

— Если докажете на совете, что она ваша родственница — другой разговор. А пока — она под защитой департамента.

В ответ раздался жуткий, явно угрожающий рык, топот, затем оглушительно хлопнула дверь. Не удивлюсь, если она летела с петель.

Когда Дельрен открыл дверь подсобки, я сидела ни жива ни мертва.

— Ты вправду была потаскухой? — спросил ехидно вместо слов утешения.

Зато я сразу пришла в себя и стиснула зубы, чтобы не взорваться.

— Знаю, что нет. Потому что ты не Альвиана и не одна из его дочерей,

и не из клана. Он даже не знает твой запах. Что ж, посиди еще немного. Дела… — и захлопнул дверь.

Когда стемнело, мы вышли из здания департамента, дошли до стоянки, сели в скаперт.

За день я так перенервничала, что не испытывали ничего, кроме сильной усталости. И когда скаперт подъехал к дому Дельрена, даже не удивилась. Только спросила, чтобы хоть как-то обозначить свое будущее:

— А как буду ходить в академию?

— Жаждешь лицом к лицу встретиться с Нависами?

Промолчала.

— Так что усваивать знания тебе придется самой. А на зачеты иногда смогу подвозить.

— Но тогда все узнают!

— Что ты под защитой Департамента? Или волнуешься, что поклонники узнают?

— А где я буду… жить?

— Пока у меня, но не высовывая нос без разрешения…

У меня не было слов!

Во дворе дома Дельрен заглушил мотор.

— Готовить умеешь? — спросил, заходя в дом.

— Да.

— Тогда умойся и сделай что-нибудь. Не успел сегодня заехать и купить готовой еды. Холодник там, ванна там. Но пока займу ее, — и быстро скинув форму, скрылся в ванной комнате.

Он мылся, а я пыталась приготовить что-то приличное. На холостяцкой кухне мало нужных в хозяйстве вещей, все непривычное, еще разложено по непонятной мне логике. Однако яйца нашла, копченое мясо, еще по мелочи, сыр. А еще запасы вина. И из одной початой бутылки отхлебнула, чтобы успокоиться.

Когда вымытый Дельрен с мокрыми волосами и обернутый полотенцем вышел из ванной, — кивнул, чтобы я посетила ее тоже. Предполагая такой вариант, я заранее перекусила бутербродом, чтобы потом не мучиться голодом. Хотя, глядя на него, ощущала, как просыпается иной голод.

Ванна была нагретой, с влажным кафельным полом, забрызганными стенами и запотевшим стеклом.

Стянула платье и залезла под душ. Как же хорошо! Однако потянул сквозняк, я обернулась и увидела Дельрена. Мало что пришел, так еще втащил стул, сел на него и закинул ногу на ногу.

— Продолжай, — приказал барским тоном.

Я взяла мочалку, хотелось отхлестать ею по его самодовольной мине, но нельзя. Вздохнула, натерла ее мылом и принялась растирать кожу.

Настойка давно перестала действовать, и Зверюня решила пойти в отрыв, корректируя мое поведение. По телу разливалось желание, движения стали плавными, дразнящими. Я эротично намыливала тело, не забывая принимать самые соблазнительные позы. И, вообще, хочет разнообразия — получит. Буду пока шелковой и послушной, а потом… Едва созрел план, дышать стало легче.

Дельрен

не сводил с меня глаз. Забыл и о бокале вина, что держал в руке. И чем больше я видела отклик в его глазах, тем сильнее распалялась сама.

Завершить мытье не удалось, потому что Дельрену стало не в терпеж. Он вытащил меня мокрой, мыльную из ванной, поставил к стенке и дал волю желанию.

* * *

Если я надеялась, что утолив желание, он оставит меня в покое — ошибалась.

Недоеденная яичница подсыхала на столе, зато он отлюбил меня еще раз, только потом дожевал ее и кивнул головой на лестницу.

— Пошли.

В спальне посторонних запахов не было, что очень радовало.

— Надоели звериные случки, хочу нежности! — бросил мне, разваливаясь на постели и подкладывая подушки себе под спину.

Е-мое. Да мы за пятнадцать минут уже два раза отвели душу. А теперь он готов к третьему разу?! С той-то чем занимается? За ручку водит? Стоило вспомнить о них, вспыхнула ненависть, но деваться некуда, поэтому забралась на постель и спросила:

— И что же ты хочешь?

Вместо слов он направил мою голову вниз…

* * *

— Где ты этому научилась? — после с пристрастием допрашивал меня Дельрен.

— Что тебя смущает?

— Качество исполнение и твоя порочность. Не у каждой шлюхи так выйдет.

Я промолчала.

— Сколько у тебя было мужчин?

— Тебе это так важно знать?

— Отвечай.

— Один.

— Лжешь.

— Зачем мне лгать? У меня был жених, я собиралась за него замуж. У нас были хорошие отношения….

— И где он теперь?

— Где-то, где моя семья, мой мир, привычная жизнь, — ответила грустно.

Дельрен скривился.

— Такой хороший, что след простыл, и ты одна решаешь трудности. И куда смотрели твои родители?

— Прежде чем связывать судьбу — надо узнать человека, — огрызнулась я.

— Я бы свою дочь прибил за такое изучение, — сердито произнес он.

— Если на сегодня все, где мне найти себе место?

— И не надейся. Пока здесь, а когда отпущу, ляжешь в соседней спальне. Придешь по первому зову.

— Да, белый господин, — ответила, сдерживая шипение.

— Опять дерзишь? — расслабленный Дельрен приоткрыл один глаз и покосился на меня.

— Нет, мой белый господин.

— Сейчас господин захочет массаж стоп языком.

Довод оказался убедительным, чтобы я вновь перестала умничать.

Засыпая, он потребовал, что бы я гладила его и прижималась всем телом. Ладно, но он навалился на меня. И одна его здоровенная нога на моем бедре — как могильная плита.

Попыталась увернуться, и он проснулся.

— Спи!

— Тяжелый ты, — объяснила.

— Терпи.

И я терпела. За ночь он еще несколько раз одарил меня своей страстью, зато утром был добр и весел, а я помятая и с опухшими губами.