Альвиана: по зову сердца и луны
Шрифт:
— Альвиана! Тебе письмо! — сообщила таким нервным тоном, что мне окончательно поплохело. Уже подумала, что родственнички объявились. А нет, все оказалось еще хуже.
Дельрен прислал официальное уведомление, в котором требовал сегодня в одиннадцать часов дня явиться в департамент надзора и согласия для беседы. В конце крупными буквами приписал:
«Согласно параграфу 67, пункту 5 СЧИОК, неисполнение предписания карается штрафом в размере пятнадцати полновесных монет».
— С… сволочь! — вырвалось
— С курьером отправил. Никак злится. Неспроста же назначил встречу. Что-то задумал! — вздохнула мадам, очень сочувствующая мне. — Но идти надо. С этими спорить себе дороже.
Наблюдая, как мадам Пуи носится со мной, у меня даже появилось подозрение, что я для нее — как развлечение. Сидит себе замужняя женщина в кругу семьи, работает и наблюдает за моей жизнью, которая, как телесериале, то взлетает, то падает. Настоящая Санта-Барбара.
Время собраться и приготовиться ко встрече еще было. Но меня потряхивало от злости.
Дельрен требовал, чтобы я явилась для беседы сегодня же. А если бы ушла в академию раньше, и мадам не передала бы письмо вовремя? Какой же Дельрен мстительная сволочь! По его милости пропущу начало новой лекции.
Я надела строгое платье, которое заказывала у портнихи сама, собрала волосы на затылке, пощипала щеки — и все. А то подумает, что бежала на встречу с ним на крыльях похоти. Обломается.
Перед тем как выйти, на свой страх и риск еще хлебнула зелья.
Глава 22
Департамент надзора и согласия находился в городе, но недалеко от академии, поэтому я дошла до остановки, где останавливался здешний общественный транспорт — конки, заплатила за проезд и меньше, чем за двадцать минут, добралась до набережной. А так как выходила с запасом времени, пришла раньше, чем предполагала.
У высоких кованых ворот с острыми шипами на концах стояли рослые охранники. Они с
интересом поглядывали на меня, проверяя мою книжку слушательницы оборотнической академии.
— Вот это пески пошли! Красотка! — услышала вслед, когда отошла от них. — Я от такой девки не отказался бы! Показал бы, как с… — я ускорила шаг, чтобы не слышать скабрезных шуток.
На казенной территории департамента почувствовала себя некомфортно.
Какое согласие, если здесь работают хмурые, колючие люди в темных одеждах, с ненавистными бляхами в виде оскаленных звериных морд, сверкавших на свету. Проходя мимо них, я ощущала тяжелые, оценивающие взгляды. Иногда заинтересованные. Эх, если раньше меня остальные ловчие не замечали, даже не знали о моем существовании, то теперь, скорее всего, станут наводить справки, что не сулит мне ничего хорошего.
Я поднялась по серым ступеням на третий этаж, нашла злополучный тридцать восьмой кабинет, а когда подошла
Кабинет большой, просторный. Перед окном рабочий стол, за ним сидит Дельрен и что-то пишет, не обращая на меня внимания.
Пока он выдерживал пренебрежительную паузу, я стояла, осматривала полки с папками, лампу с кремовым абажуром, служебную форму ловчих с непонятными мне нашивками на плечах и рукавах и пыталась взять себя в руки.
— Садись, — его голос разорвал тишину, и я вздрогнула.
Когда села на стул для посетителей, он соизволил оторваться от бумаг.
— Знаешь, зачем вызвал?
Покачала головой.
— Устранила нарушение?
— Какое?!
— Клановая метка.
Издевается? Видел же меня обнаженной и видел эту гребанную поддельную метку!
— Хочешь посмотреть? — спросила с легкой насмешкой в голосе.
— И проверить на признаки бешенства, — серьезно добавил Дельрен, внимательно рассматривая меня.
— Язык показать? — подколола. Возможно, перехожу грань дозволенного, но только чтобы скрыть от него страх, боль и нарастающее возбуждение. Воспоминания об увеселительном променаде Дельрена с другой причиняли боль. При этом живот ныл от желания. Он, скорее всего, намеренно перед встречей отказался от одеколона, что я обязательно прониклась его запахом. Скотина!
Он недобро улыбнулся краями губ.
— Показывай.
— И что там хочешь увидеть?
— Еще раз, и за неуважительное отношение к старшему ловчему выпишу штраф. Или желаешь посидеть в камере? — сверкнул гневно глазами.
Я чувствовала его недовольство мною, наблюдала за его губами, вкус которых хотелось почувствовать вновь. Он волнения задрожали ноги, но я старалась держаться. Дельрен показал свою гнилую суть. Он мелочный человек, бабник, и от такого надо держаться подальше.
— Что ты от меня хочешь? — спросила прямо, стараясь, чтобы голос не сорвался.
— Разнообразия, — процедил надменно Дельрен. Знала, что он циник, но сердце полоснула боль. Но она же придала сил. Я набрала смелости и негромко произнесла:
— За разнообразием обратись к шлюхам.
Он насмешливо скривился, демонстрируя, что априори считает оборотниц похотливыми и неразборчивыми в связях. И мне пришлось добавить:
— Если захочу разнообразить чей-то досуг — продамся гораздо дороже!
Ой, кажется, перегнула палку. Взгляд Дельрена стал ледяным, колючим. На скулах заходили желваки.
— Четыре дня в камере! — отчеканил он. — Пока одиночная. Еще одно неповиновение — и окажешься в общей! — встал из-за стола, схватил меня за предплечье и потащил к двери.