Альвиана: по зову сердца и луны
Шрифт:
В бешенстве он не рассчитал силу, и я всхлипнула:
— Больно!
Чуть разжав пальцы, Дельрен процедил сквозь зубы:
— Живее!
И уже через пять минут я оказалась в камере в подвальном помещении департамента согласия и надзора, куда меня лично сопроводил Дельрен Совер. Он же запер дверь.
Клетушка была маленькой, с крохотным окошком, голой деревянной скамьей, приделанной к исполосованной стене. В углу стояла бочка с крышкой, но все равно попахивало…
Села на скамью и закрыла
Я отлежала все бока. Единственные развлечения, которое были мне доступны — это мучительное лежание на жесткой скамье и редкие кормежки.
Порции нормальные — не кормить оборотней, наверно, чревато. Для меня даже большие, но на вкус — переваренная гадость. Из объедков что ли делают? Бр-р! Однако голод — не тетка.
Наверно, повышенная доза успокоительного повлияла и не дала мне впасть в истерику. Потому что к такому неожиданному повороту в своей судьбе я отнеслась подозрительно спокойно и даже умудрилась заснуть.
Время застыло. Дни я отсчитывала по смене дня и ночи. И трое суток, проведенных в запертом пространстве, в одной одежде, без умывания и нормальной еды показались мне трехмесячным заключением.
Меня никто не трогал, не приходил, однако в прорезь поглядывали. И это был не Дельрен.
— За что девка? — в одну из ночей поинтересовался незнакомый басистый голос за толстой железной дверью. — Дай погляжу!
Услышав такое, у меня сердце в пятки ушло.
— Так ключа нет — забрал, — ответил другой голос.
— Вот хитрый говнюк!
Вот сейчас я обрадовалась, что Дельрен — хитрый говнюк.
— А запасной? — не унимался басовитый.
— Ищи, но без меня! — ответил другой.
Этот некто, озабоченный мною, еще несколько раз подходил к двери и пытался открыть ее. Матерился, чертыхался и отступал.
Зато спесивости у меня как-то резко поубавилось. Теперь, прежде чем дерзить — сто раз подумаю. Но состояние мое и без того депрессивное и нервозное стало совсем тяжелым. Появилась плаксивость и такое странное состояние, когда готова на все, лишь бы Дельрен простил!
«Ну, конечно, нашла себе белого господина! — шипела на себя, уговаривая держаться. — Чем ему пятки лизать, лучше обратить внимание на Маглеба. Ведь можно же еще помириться…»
Ситуация, когда всем от меня нужно только тело — невероятно злила, доводила до отчаяния. От досады и чувства одиночества я плакала и тайком вытирала слезы, не желая давать Дельрену повод для радости. Все равно избавлюсь от глупой привязки и сбегу.
Он пришел под вечер, утомленный, не выспавшийся. Молча открыл дверь камеры и стал ждать, когда выйду.
Я не торопилась, но и не медлила. И радости особой не испытывала, ведь мне сидеть еще сутки.
— Ключ верните! — пробубнил один из охранников, когда проходили мимо.
В ответ Дельрен скрутил
Мы миновали полутемный коридор, поднялись по черной лестнице с решетками на третий этаж и дошли до его рабочего кабинета.
Зайдя, он оставил меня стоять посреди комнаты, а сам прошел за стол и сел.
— Слушаю, — выдохнул устало.
Я молчала, не совсем понимая, что он хочет услышать. Извинений? Так я отсидела три дня за грубость. Добровольное согласие стать его игрушкой, вносящей разнообразие в интимной жизни? Да размечтался! Поморгала, показывая видом, что не понимаю, о чем речь.
— Я ожидал, что Маглеб, озаботившись твоей судьбой, пошлет хотя бы представителей, но он палец о палец не ударил, — Дельрен посмотрел на меня строго.
Я все равно не понимала, к чему он клонит, и какое ему дело до поступков Маглеба? Хотел за содействие в моем освобождении получить вознаграждение? Тыкает меня носом, пытаясь окончательно выбить почву из-под ног? Да, я ошарашена равнодушием Маглеба, но виду не покажу. Все слезы выплачу потом, когда буду одна. А сейчас, чтобы не показать смятение, до боли прикусила губу. Дельрен наблюдал за мной, не сводя глаз.
— Он и не обязан был этого делать, — ответила, пытаясь сохранять выдержку. «Разве?» — удивленно вскинул бровь Дельрен и напомнил:
— Если приедет твой папаша, тоже будешь ждать, когда элитничек соизволит вспомнить о тебе?
— Может и не приехать, — напомнила Ловчему его же слова.
Дельрен откинул голову на спинку кресла и придирчиво рассматривал мое помятое платье, грязные волосы, собранные кое-как в небрежную косу, скользнул взглядом по шее, груди, задержался на губах… Помолчал, а потом произнес:
— Уже приехал.
Это был удар.
— Шутишь?! — хладнокровие схлынуло с меня, и я задрожала.
— Нет, — Дельрен наслаждался моментом. — Весть об аресте твоего жениха дошла до клана. Начался переполох, ведь между вами якобы все было обговорено, и любые его поползновения законны.
Мое сердце стучало, готовое выпрыгнуть из груди. Все обернулось так, что нарочно хуже не придумаешь.
— Итак, я жду твоего решения, — произнес он хриплым голосом.
— Какого именно? У меня есть выбор?
Дельрен улыбнулся.
— Можешь написать объяснительную, что между тобой, Альвианой Натис, и Юстиадом Натисом произошла размолвка, и я влез не в свое дело.
— Он что — родственник?! — осенило меня.
— Да.
Наверняка Дельрен устроил эту комедию, чтобы насладиться своей властью! С каким лицом сообщил, что приехал папаша Альвианы, а как ухмыльнулся, когда я поняла, что если Юстиад такой безжалостный, то и все мои соклановцы ему подобны… Боже!
— Я сунул нос не в свое дело…