Аляска золотая
Шрифт:
Решив, что пауза в разговоре неприлично затянулась, Егор задал следующий, вполне даже логичный вопрос:
— А где Иван? В смысле — Ваня, — уточнил, видя, что Айна на слово «Иван» никак не реагирует.
— Ваня — муж! — индианка снова, на этот раз с гордостью, коснулась указательным пальцем своего носа.
— Ну, что же, милая Айна, примите мои искренние поздравления! Только где же наш дорогой Ваня находится сейчас? Где? — Егор руками — как мог — изобразил смысл последнего вопроса.
Айна понятливо закивала головой и рукой указала на одинокий вигвам, после чего пристроила свою черноволосую голову на сложенные вместе ладони, прикрыла бойкие глаза и старательно изобразила сладко спящего человека:
— Хры! Хры!
— Ага, понятно! — усмехнулся Егор. — А вас с Иваном, похоже, ночью состоялась пышная индейская свадьба — с громким боем тамтамов, долгими ритуальными танцами и усердным поеданием жареной и варёной лосятины.… Потом уставшие родственники и гости отправились восвояси, а новобрачные, то есть — вы с Иваном, приступили к усердному выполнению супружеских обязанностей. Ваня сильно устал и теперь крепко спит. Верно?
— Устал, сильно устал! — с довольным видом подтвердила девушка. — Очень!
— Тогда пойдём, разбудим! — Егор приглашающе махнул рукой в сторону вигвам.
Айна послушно соскочила со своего валуна и грациозной походкой пошла в сторону расщелины.
Егор шёл следом за индианкой и не без здорового, но чисто теоретического мужского интереса рассматривал её фигуру.
«Ещё бы этот интерес — был бы не теоретическим!», — нагло и беспардонно заявил язвительный внутренний голос. — «Наша Александра Ивановна совершенно не та девушка, с которой стоит шутить шутки. Для неё двуствольный пистолет — саксонской работы — любимая игрушка…. А так, если сугубо теоретически, то Ванькина индианка — само совершенство. Высокая, фигуристая, а стройная — офигеть можно запросто…».
В расщелине были вырублены широкие ступени, по которым Егор и Айна легко спустились на ритуальную площадку атабасков. Не доходя до одинокого индейского вигвама метров пятьшесть, девушка остановилась и нежно позвала:
— Ваня! Муж! Ваня!
Но наглый УховБезухов и не думал просыпаться, через откинутый полог вигвама до посетителей долетал только размеренный храп и недовольное, совершенно неразборчивое сонное ворчанье.
— Подполковник Ухов, так тебя растак, подъём! — дружески подмигнув Айне, негромко, но чётко скомандовал Егор.
Многолетняя привычка к воинской дисциплине — вещь великая, мои высокородные дамы и господа! Пред ней даже знаменитый обряд — каждое утро класть бесчисленные земные поклоны (даже и не важно, какому конкретному Божеству!), меркнет — бесцветно и смущённо….
Короче говоря, уже через двенадцатьпятнадцать секунд заспанный молодой муж замер перед Егором по стойке «смирно» и дисциплинированно доложил:
— Подполковник Иван Ухов к выполнению любой боевой задачи готов!
Айна громко и восторженно прыснула, но уже через пару секунд, спрятав своё и без того розовое личико в ладошки, отвернулась в сторону и покаянно опустилась на колени, смущённо уткнувшись головой в высокий кустик цветущего вереска.
Да, картинка была ещё та! Нет, Ванька был не полностью голый, на мускулистом торсе присутствовала какаято мятая замшевая тряпка, игравшая, очевидно, роль набедренной повязки. Но его толстенная шея и широченные плечи были покрыты многочисленными следами свежих и жарких засосов.
«Смотрика ты, этот бесстыжий русский хват свою зазнобу уже и целоваться научил!», — восхитился внутренний голос. — «Насколько мне известно, у североамериканских индейцев целоваться было не принято. То бишь, они совершенно не владели этим высоким искусством…».
Ухмыльнувшись, Егор весело велел:
— Вольно, подполковник! Ты бы успокоил свою молодую женушку, а то она очень уж сильно засмущалась. Давай, действуй! Потом поговорим…
УховБезухов тут же присел на корточки рядом с индианкой, нежно приобнял за плечи, чтото горячо зашептал ей на ухо, бестолково мешая русские и индейские слова. Но уже буквально через полторы минуты новобрачные дружно засмеялись, поднялись на ноги и с чувством потёрлись носами.
«Тереться такими разноразмерными носами, наверное, очень неудобно», — не удержался от очередной колкости насмешливый внутренний голос, пребывающий в отличном настроении. — «У нашего Ванькито носяра — раза в три длинней и мясистей будет…».
Иван, смущённо посмотрев на Егора, счёл нужным пояснить:
— У атабасков носами не принято тереться, это такой старинный эскимосский обычай. Но у Айны отец — вождь атабасков, а мать — из племени северных морских эскимосов. Вот ей, бедной, и приходится соблюдать и те и другие обычаи…. Александр Данилович, а у нас с Айной — оно всё как получилось…
— Отставить, подполковник! — устало попросил Егор. — Потом расскажешь, чтобы все наши соратники слышали. Зачем одно и тоже повторять помногу раз? А сейчас давайка двигаться к Александровску…
— К ккакому Александровску? — удивлённо переспросил Ванька.
— К самому обычному, братец! Решил я наше поселение — под западным склоном Чилкутского перевала — Александровском назвать. А чего, спрашивается, лишний раз ломать голову? Вот вернёмся к океанскому берегу, соберём на столы нехитрую снедь, гостей позовём с «Орла» да «Александра», хмельного выпьем…. Отметим, вопервых, образование славного посёлка Александровска. Вовторых, вашу свадьбу, любезный мой подполковник. Вот за праздничным столом, ты, Иван, всё и расскажешь правдиво. В смысле — историю своей женитьбы…
Ухов коротко, умело используя мимику лица и общепринятые жесты, производимые при помощи рук, рассказал юной жене о мудром плане командора. Айна озабоченно нахмурилась и, в свою очередь, тоже попыталась, используя свой крохотный запас русских слов и красноречивые жесты, объяснить супругу чтото важное.
— А где в Александровске будет стоять наш с Айной вигвам? — минут через пятьшесть спросил Ванька.
— Да, где хотите! — лениво зевнул Егор. — На ваше усмотрение, молодожёны…
— А можно рядом с нашим вигвамом установить и другие вигвамы?