Аляска золотая
Шрифт:
Длилась эта жуткая какофония недолго: моржихи, изо всех сил заработав широкими ластами, через несколько секунд оказались на краю льдины и — с громким «бульком» — синхронно ушли под воду. По желтоватому льду зазмеились бурые шнуры, и очень скоро два больших воздушных пузыря тихонько закачались на поверхности океана, потом они одновременно нырнули и скрылись…
— Отчаливаем от льдины! — приказал Егор гребцам. — Ага, вон вынырнул первый поплавок. Быстро туда!
Когда охотники подплыли к воздушному пузырю, из воды показалась массивная голова моржихи. Зверь отплёвывался во все стороны и шумно отдувался. Егор тщательно прицелился и плавно надавил на спусковой курок. Убитая моржиха медленно погрузилась под воду, но он совсем не беспокоился, так как уже знал, что воздушный мешокпоплавок не даст туше животного уйти на дно.
Егор прислонил разряженное ружьё к лодочной скамье, взял в руки второе, заряженное, оглядевшись по сторонам, отдал гребцам новую команду:
— Разворачиваемся носом на север! Второй поплавок в ста двадцати метрах от нас. Вперёд! Наддай, ребята…
Потом, когда была застрелена и вторая моржиха, они оттранспортировали наполовину затонувшие воздушные пузыри к льдине, на которой находились Айна и Иван, тщательно закрепили шлюпку, выбрались из неё и вшестером (Айна командовала) вытащили оба трофея — по очереди — на желтоватую поверхность льда.
— Знатные зверюги! — радостно объявил УховБезухов. — Сейчас мы будем их разделывать. Вернее, сперва Айна нам покажет — на первой туше — как это делается правильно. А вторую моржиху мы освежуем самостоятельно…. Ага, слышите? Вот и с востока стреляют! Знать, и там ребята уже с добычей. Торопиться надо, господа хорошие, если хотим выиграть состязание…
Айна, ловко работая большим охотничьим ножом, с видимым удовольствием продемонстрировала слегка удивлённым зрителям высокое искусство разделки северных моржей.
— Шкура — осторожно! Не портить! — недоверчиво поглядывая на своих русских учеников, строго объявила Айна.
— Мы потом свежие моржовые шкуры обменяем у эскимосов на старые воздушные пузыри, — объяснил Иван. — Как это — зачем нам пузыри? Используем их при сооружении катамаранов. Это очень удобно, можно будет сократить количество тяжёлых деревянных частей. Айна на эту тему уже переговорила с адмиралом Лаудрупом. Людвиг идею полностью удобрил.
До вечера они добыли и разделали ещё одну небольшую моржиху и очень крупного моржасамца.
«Какой красавец!», — восторгался эстетически подкованный внутренний голос. — «Просто огромный, наверняка, весом больше двух центнеров! Клыки белоснежные, шкура такого тёмносерого, очень благородного цвета — с белорозовыми мраморными прожилками. А ласты — грязнокоричневатые, местами поросшие клочками седой шерсти…».
Вечером выяснилось, что охотникисоперники, безусловно, выиграли состязание: в шлюпке эскимосов находились умело разделанные туши двух матёрых клыкачей и четырёх молодых, упитанных моржих.
— Ну, кто победил, а? — торжественно спросил юный Лаудруп, усталый, но страшно довольный, вымазанный с ног до головы в моржовой крови. — Поздравляйте нас, бродяги! Поздравляйте и безоговорочно признавайте своё поражение!
— Что ж, бывает! — досадливо передёрнул плечами Ванька Ухов. — Завтра мы вас непременно перегоним, гадом буду! А сейчас пора спать ложиться, так как надо хорошенько отдохнуть. Мясо в бочках матросы засолят. Уважаемый Емельян! — обратился к шкиперу Тихому. — Эскимосскую половину моржатины, слегка пересыпав солью, сложите на корме — без всяких бочек, а шкуры вывесьте вдоль наветренного борта, пусть их обдует немного.
— Идите, отдыхайте! — посоветовала Сашенция и многозначительно пообещала: — А здесь я лично разберусь. Присмотрю, чтобы ленивые матросы не развели непотребной грязи и всю кровь смыли с палубы…
Следующее утро выдалось пасмурным, из серых облаков накрапывал мелкий и ленивый дождик, а ветер поменялся на северный.
— Неплохо! — объявил Егор. — Вечером, как только новая добыча будет поднята на борт фрегата, сразу же поднимем паруса и пойдём к эскимосской деревне. Шлюпки уже спущены на воду? Все готовы, господа? Тогда — форверст!
Через двадцать минут после отхода от борта «Александра» шлюпка Егора вошла в извилистые ледовые поля и медленно двинулась вдоль кромки длинной льдины, местами — белосиней, местами — желтоватой.
— Вон он, моржище! — сообщил Иван, наблюдавший, пользуясь отсутствием солнышка, за окружающими их льдинами через окуляры подзорной трубы. — Чуть западнее смотрите, Александр Данилович. Вот же он, разлёгся и дрыхнет себе, в ус не дуя! Гигант, больше трёх с половиной центнеров…
Матёрый морж, до которого было порядка трёхсот метров, смотрелся натуральным монстром — с длиннющими и толстенными клыками, даже шкура у него была не обычной — тёмносерой, а буроржавой, цвета недавно запёкшейся крови.
«Братец, а ведь в десятидвенадцати метрах от спящего гиганта наблюдается чтото явно интересное: такое впечатление, что половинка деревянного корабельного штурвала торчит изо льда. Точно, точно! Вон, даже виден край медной таблички. Если очистить штурвальное колесо ото льда и инея, то, наверное, можно будет и название прочесть…. Очевидно, какоето несчастное судно попало во льды, и было ими раздавлено. Очень интересно, право…».
Айна, глянув мельком в подзорную трубу, нахмурилась:
— Очень плохо! Смерть!
Видя, что Егор её не понял, она переключилась на Ухова, и через тричетыре минуты Иван сообщил следующую информацию:
— Этот гигантский зверь — неправильный морж, моржубийца. Все его сородичи любят кушать рыбу, а этот, наоборот, предпочитает мясо. Он моржих и моржат ест на лежбище, может и нерпу убить, падалью не брезгует…. К такому кровожадному монстру нельзя приближаться. О сам может напасть. Перекинет клыки через борт, перевернёт шлюпку и всех нас убьёт, даже пикнуть не успеем. Айна уверяет, что этот зверюга только претворяется крепко спящим, а на самом деле — через слегка прикрытые ресницы — внимательно наблюдает за окрестностями, высматривает жертву…