Алые паруса бабушки Ассоль
Шрифт:
– Я про глаз? Почему – не правый?
– Это долгая семейная история. Найдем сокровища – расскажу. Чего сидишь? Одевайся! Ночью в кофейню приходят самые несчастные и одинокие люди – байкеры, стриптизерши, уборщики офисов и таксисты.
– Вспомнил! – крикнул дядя Моня. – Готланд! Конечно, Готланд. Как я мог забыть? Это же остров такой есть. И семейка Готландов прибыла в Россию лет триста назад именно с того острова.
– Моня, не волнуйся так, – строго потребовала
– А ты помнишь, в какой глаз ударил Икара Кортнева? – азартно поинтересовался у меня дядя Моня.
– В правый, – вздохнул я. – Запомнил, потому что бил левой рукой.
– Фантастика!
– Моня, перестань так переживать, мальчики сами разберутся, – попросила матушка.
– Ты не понимаешь, Зинушка. Это же такой парадокс! В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году сын прославленного капитана Готланда ушел из дома после скандала с отцом. Да подожди ты с бульоном! – Горячая чашка, предложенная матушкой, была нервно отставлена. – Сынок заявил папочке, что женится на циркачке, которая к тому же лет на семь старше его. Представь себе физиономию будущего адмирала?
– Ты таки выпьешь бульон, или я вылью его тебе…
– Зинушка, послушай эту поучительную историю любви. Студент Военной академии приехал отдохнуть в Крым и влюбился. Отец проклял его и выгнал из дома, заделав перед этим хук левой! То есть подбил сыну правый глаз. Что сделал сын? Ушел из академии, потому что он, видите ли, всегда хотел быть кондитером и мечтал о кулинарном техникуме! Что сделал папаша? Отправил его в армию. И больше уже живым не увидел.
– Ты говоришь о дедушке Кортика? – дошло до меня.
– Ну конечно! Сынок подорвался на гранате во время учений. Отец поднял на ноги все службы. Это был тот редкий случай, когда взрыв гранаты на учениях вооруженных сил расследовало КГБ. Я видел фотографию юного Готланда и сразу сказал, что Икар в свои тринадцать похож на него как две капли воды!
– Ты все путаешь, – вступила матушка. – Ты видел Икара и сказал, что он похож на своего дедушку, а на бабушку не похож.
– Но это же одно и то же, – пожал плечами дядя Моня.
– Время разное, – объяснил я.
– Что такое это время? – вздохнул дядя Моня. – Его больше нет.
Я думал, думал, потом решил высказать свои предположения вслух:
– Ассоль Ландер хочет подставить отставному адмиралу Готланду своего внука, которого тот в глаза не видел и, может, даже не знает о его рождении. Кортик придет с подбитым правым глазом. Он копия его сына. Адмирала наверняка хватит удар.
– И поделом ему! – злорадно заметил дядя Моня. – У него уже был один инсульт. Если не ошибаюсь, закончилось все инвалидностью.
– Бабушка Икара такая кровожадная? – удивилась матушка.
– Да нет, просто она знает, что по-хорошему ей Готланд ни за что не отдаст
– Почему? – удивился я.
– Она думает, что из-за адмиральской надменности и мстительности. Им несколько раз приходилось по жизни сталкиваться, Готланд всегда демонстрировал свое пренебрежение и брезгливость, да и ненависти не скрывал – считал, что только она виновата в смерти сына.
– Она так думает, а на самом деле?..
– А на самом деле он уже продал эту карту полгода назад – или около того. И не то чтобы продал, а отдал в счет будущего процента. А процента не получил. Можно было бы предположить, что умный коммерсант продаст его еще раз, ни словом не обмолвившись о старой сделке, но адмирал этого не сделает. Советская офицерская школа. В ней честь и ненависть отрабатываются до абсурда.
– Откуда ты знаешь, что продал? – замер я в предчувствии разгадки.
– Наш последний разговор помнишь? Прослушки в доме Ассоль Ландер. Я навел справки по своим старым связям. Она действительно хочет достать какой-то затонувший груз с «Германика». И не она одна. Как это ни прискорбно, но бабушку Ассоль могли опередить.
– И ты знаешь, кто? – прошептал я.
– Дорогой мальчик, мне это не интересно. Если клад уже достали, зачем им интересоваться? – изрек дядя Моня и посмотрел на меня, очень собой довольный.
– Но если ее опередили, почему же адмиралу не заплатили процент? – подскочил я.
– Не кричи на дядю! – тут же отреагировала матушка.
Но меня уже было не остановить:
– Потому что этот человек умер? Он умер, да? Он достал клад, а потом умер?
Дядя Моня с бесстрастным лицом отхлебывал из чашки остывший бульон.
– Я должен увидеться с Кортиком!
– Ну уж нет, – преградила мне дорогу матушка. – Он сам придет, когда захочет. Иди на свой подъемный кран и жди.
– Ты не понимаешь! Бабушка Ассоль отправит Икара к адмиралу, тот от ужаса, что увидел перед собой привидение сына, отдаст ему весь архив – что там какой-то фарватер! Потом Кортика потащат на яхту нырять на дно Балтийского моря, потом его ждет припадок бабушки, когда та узнает, что ее опередили! Да Ассоль Ландер может тоже хватить удар, если она это узнает!
– И что? – невозмутимо нависала надо мной матушка.
– Это же все можно предотвратить! – удивился я ее спокойствию.
– Ты слышал, Моня, что говорит мой сын? Предотвратить!
Дядя Моня на это философски заметил, что только сейчас понимает смысл счастья.
– Это в твоем стиле, в буддистском, – объяснил он, а раньше никогда надо мной не насмехался. – Счастье – это когда ты дебильно понимаешь, что ничего нельзя предотвратить, и просто созерцаешь происходящее.
– И в чем здесь счастье?