Амальгама миров
Шрифт:
Пологие волны с равномерностью дыхания спящего наползали на берег, пузырясь белой пеной, и с шипением скатывались обратно. Но так продолжалось недолго.
Уродуя гладкий песок глубокими бороздами, мимо промчалась группа мотоциклистов. Двигатели ревели, как стадо раненых слонов.
Очарование кончилось.
На улицах вновь загремела музыка, и я опять начал продираться через танцующих и кричащих, догоняя девушек и заглядывая им в лица, а потом отбиваясь от приглашений провести день, а может быть, и ночь вместе.
Наконец я очутился около парка
Она стояла ко мне спиной и ела мороженое. Около нее, явно довольный собой, красовался смуглокожий тип в элегантном белом костюме. Он что-то доказывал Людмиле, отчаянно жестикулируя. Похоже, тип не понимал, как можно проводить время так скучно, когда вокруг бурлит жизнь.
Один раз он даже схватил Люську за руку, и она нетерпеливо дернула плечом.
Увидев такой знакомый, характерный для Людмилы жест, я уже больше не сомневался.
– Люська!
– заорал я так, что голуби, мирно бродившие по тропинке, в ужасе взмыли вверх.
– Людмила!
Люська мгновенно обернулась и, бросив недоеденное мороженое почти в лицо красавцу, кинулась ко мне.
– Я думала, больше никогда тебя не увижу, - причитала она, повиснув на моей шее.
– Никогда-никогда! Я думала, пропаду тут совсем одна-одинешенька.
– Как же, одна, - грубовато отшучивался я, стараясь не разреветься. Вон дружок твой стоит. Хоть бы познакомила. Как его зовут, Гоги или Гиви?
– Это Пако Геррера, - Люська, как маленькая, шмыгала носом.
– Сейчас я его отправлю отсюда.
– А он уйдет?
– засомневался я.
Мне показалось, что Пако, хотя и обескуражен происходящим, покидать сцену просто так не собирается. На всякий случай я лихорадочно придумывал объяснения, но до них дело не дошло.
– Я больше не твоя девушка!
– крикнула Люська, даже не попытавшись как-то смягчить обстановку.
– Уходи!
Лицо Герреры дрогнуло. Он удивленно посмотрел на Люську, потом на меня, поражаясь, видимо, что девушка предпочла ему такого невзрачного типа. Потом весело рассмеялся и пошел прочь.
Погода у Коллектора стояла совсем осенняя.
Падал мелкий холодный дождь, листва деревьев пожелтела.
После всегда солнечного и теплого климата Карнавала мы почувствовали себя здесь папуасами, попавшими в Приполярье.
Люська ежилась в своем открытом летнем платьице, и Овид принес ей широкий черный плащ, такой же, как у него.
Всю ночь мы, естественно, проговорили.
Праздничный ужин, за которым было немало выпито и произнесено тостов за счастливые случайности, прошел, как и полагается, в бестолковых разговорах. Время серьезной беседы настало потом.
Я подробно описал все наши приключения, начиная с момента появления на сцене Дер-Видда. Люська, в свою очередь, жаловалась на то, что не понимала происходящего до самого последнего момента.
– Ведь даже узнать ничего было не у кого, - счастливо
– Там все, как роботы. Пляшут и поют. Куда ни ткнись - одно и то же. Короче говоря, жуть. Как зеркало бабахнуло, меня сразу куда-то поволокло, завертело. Очнулась - пустой пляж. Рассвет. Идут какие-то типы с гитарой, пьяные. Я им - ребята, что случилось? А что случилось? По ихнему - ничего. Потом пошла в город. А там...
– Да видел я этот вечный праздник. Так ты даже ни о чем не догадывалась? Хотя, что это я говорю. Мне бы такое тоже в голову не пришло.
Мы уснули на рассвете, но долго отдыхать нам не дал Овид. Он увел нас к переходу сразу же после завтрака, а, выйдя к Коллектору и принеся Люське плащ, тут же пропал сам. Я догадывался, что он ушел докладывать о ходе поисков и узнать последние новости.
Хома все время вертелся вокруг нас. Они с Люськой понравились друг другу с первого взгляда. Я даже начал подозревать, что они каким-то образом общались и раньше. Хома почему-то называл Люську барышней и постоянно интересовался нашими планами на будущее, когда мы вернемся в нормальный мир.
– А вот честным пирком да за свадебку, - приговаривал он.
Короче говоря, вел себя как завзятый сводник.
Кончилось тем, что я был вынужден шугануть его, и табурет обиженно отошел в сторону, но недалеко и продолжал ловить каждое наше слово.
– Я ведь тоже уже не надеялся тебя найти, - признался я Люське.
– Да и с осколками не все обстоит хорошо. Отыскали, конечно, кое-что, но до целого зеркала далеко. А из Карнавала вообще вернулись ни с чем. Зато с тобой, - льстиво добавил я, увидев как Люська обиженно нахмурилась.
– Постой, - вдруг вспомнила о чем-то она.
– Я не видела пока этих ваших осколков, но кажется теперь понимаю, о чем ты говоришь. Сейчас, подожди немного.
– Люська лихорадочно начала рыться в своей сумочке, и на траву посыпались мелкие дамские вещицы.
– Вот, посмотри!
Кусок зеркала был в точности таким, какие уже хранились у меня. В нем не отразилось ничего из окружавшего мира, кроме нас самих.
– Это у тебя откуда?
– Это мой талисман. Когда очнулась на пляже, рядом лежал осколок зеркала. Ну ты же знаешь, как важно посмотреть, как ты выглядишь? Я была такая растрепанная, и поглядеть было не во что, а тут - осколок. Я его подобрала, ведь сначала у меня ничего не было. Вообще не понимала, где нахожусь. А потом сохранила на память, таскала повсюду с собой. Так что, подходит?
– Еще как подходит!
– от избытка чувств я поцеловал Люську.
– Сейчас придет Овид, тоже обрадуется.
Но Овид вернулся хмурый.
– Засиделись мы в Карнавале, - на осколок он почти не обратил внимания, чем очень меня обидел.
– Видели, что тут творится. Того гляди, снег пойдет. На Земле пока все обходится без глобальных катастроф, но равновесие настолько неустойчиво, что можно ожидать чего угодно в любую минуту. Еще одним осколком не отделаешься. Нужно все зеркало, целиком.