Америка о’кей
Шрифт:
— Мы поняли. Коня ты не хочешь. Может, хочешь кота?
— Да нет же, я не люблю животных. Не хочу никаких животных.
— Ричард, не морочь нам голову своей ахинеей.
Ах! Ох!
— Я сказал, что мне нужна власть. Вся власть.
— Будь по-твоему, Ричард, можешь забирать власть. Она твоя.
— Спасибо. А нельзя ли поинтересоваться, в чем она состоит?
— Это ты сам должен знать. А не знаешь — катись в нужник, поносные твои мозги.
Ишь ты!
Наверняка кончится
Однако я до того страшен, что лично мне грубость (вульгарность) непозволительна. Все мое обаяние — в красноречии, в чистоте языка.
Анна — ах — тем временем ждет.
Она-то чего хочет?
Вряд ли она рассчитывает, что я овладею ею прямо сейчас, здесь, на подстилке из мусора. Ахохохох! Почему она не уходит?
Понял. Она хочет чествовать победителей. Вместе со мной, под ручку (ух ты!). Под ручку так под ручку, только надо ведь еще приноровиться к шагу друг дружки, ихихи.
— Анафема.
(Это не Анна. Это опять я, а язык — ее, Анны.)
Поздно. Ликующая толпа направляется сюда.
Спокойствие, Ричард, не дрейфь. Ты всего-навсего беседуешь (мило) со своей дорогой невесткой. В этом нет ничего предосудительного, о’кей.
11
Появляется — вваливается — верхушка курии в полном составе.
Ух ты!
Впереди, повиснув на руке Иоанна, выступает папа.
Слева от папы — Георг, виновник торжества. В военном комбинезоне, с кучей шевронов на рукавах (ах ты!).
Высокий, красивый.
Только вот зубы подкачали (ихихи): лошадиные.
Я вижу кардиналов и еще одного военного, которого вы еще не видели (не знаете). Это генерал Ахилл.
Шустрый, несмотря на тучность.
Вот полковник Эней.
Ей-ей, и моя жена Елизавета тоже тут!
Э-ге-ге.
У, у всех в руках бокалы! Снаружи, за стенами зала, по-прежнему звучит музыка (музыканты знают свое место).
Папа с Иоанном располагаются на троне.
Воркуя.
Кардинал Бейкерсфилдский Марк, госсекретарь, первым бросается навстречу Анне, берет ее руку в свои.
— Так сказать, прекрасная, бесподобная Анна!
— Ура, — отвечает Анна обычным своим тоном. Индифферентно.
Матфей, кардиналище Далласский, на которого возложена защита культа, приветственно машет Анне шляпой. Белой.
— О’кей, а мы как раз спрашивали себя, где же очаровательная Анна, несравненная супруга Георга, аббата Гаррисбергского, главнокомандующего нашей непобедимой армии.
Великий инквизитор, кардинал (с бородкой) Ричмондский Лука, устремляет на меня ледяной взгляд.
— Если мне не изменяет зрение, и аббат Йоркский тут.
Все обращают внимание на омерзительного паука. Ах! Все, кроме моего братца, который, как пристало бравому вояке, знай себе сосет из фляги пепси-пойло. Он считает, что, если военный не на боевом посту, его долг в том, чтоб напиться. Есть у Георга и другие предрассудки, но (о!) не будем забегать вперед.
— Ммм, — изрекает Эдуард.
Мы с нетерпением ждем перевода.
— От-лич-но, — вяло скандирует Иоанн. — Эдуард говорит, что в порядке исключения Ричарду разрешается остаться.
Я поднимаю голову настолько, что могу видеть папские туфли. И-и-и, изрядно ношенные!
— Ты не представляешь, отец, как я рад твоему разрешению!
О, он и не думает меня слушать, куда там!
Георг подходит к жене.
— Разрази меня гром, кто эта прекрасная особа?
Генерал Ахилл толкает его локтем в бок.
— Да ведь это Анна, твоя жена. Твоя жена.
Ай-ай-ай!
— Ты прав, Ахилл, разрази меня гром, это моя жена. Как живешь, жена? За покупками каждый день ездила?
— Ну.
— Большие покупки?
За нее отвечаю я. Сладким (елейным) голосом.
— Как подобает семье главнокомандующего. Вождя победоносной армии.
Георг смотрит на меня долгим вопросительным взглядом.
Наконец, когда кто-то уже решается прийти ему на помощь, он меня, у, узнает.
— Разрази меня гром! Ты еще не подох, братец?
— Пока нет. — (Э-хе-хе!) — Я обнаружил, что чудеса природы вроде меня нередко очень живучи, ибо являются воплощением существенных биологических мутаций.
Следующий камешек в мой огород бросает Лука:
— Будем надеяться, что ты не представляешь собой новой генетической модели.
— То же самое подумали обезьяны, когда впервые увидели человека. — Я снова переключаюсь на Георга: — Дорогой брат, насколько я знаю, в Европе все прошло хорошо.
— Можешь не сомневаться, мой дорогой калека. — Он поворачивается и кричит во все горло стоящим рядом: — Полковник Эней! Генерал Ахилл! Где вы? Уснули, что ли? Разрази меня гром, я хочу чокнуться с вами.
Стоп. У меня в черепной коробке, под крышкой, шевелится подозрение — ну да, догадка. Генерал Ахилл!
Ахилл начинается с «А».
Он-то и может (должен) быть автором записки.
Ишь ты!
Я смотрю на жену.
Елизавета ничего не видит, кроме мусорного изобилия в тронном зале. Я знаю, что ее мозг бешено (лихорадочно) работает в эту минуту. У! Прикидывает и подсчитывает стоимость выброшенных вещей, лежащих сверху.
Георг начинает рассказывать (громогласно, о!):
— Йес, все прошло как по маслу. Разрази меня гром, этих лопухов европейцев прямо-таки оторопь взяла. Они даже не сообразили, с какой стороны нападение.