Американец
Шрифт:
— У вас есть любимая гостиница в Париже?
— «Бристоль».
Он говорит это с обезоруживающей простотой. Да еще и добавляет:
— Это рядом с вами и недалеко от нашего посольства.
Ничего не скажешь. «Бристоль» — один из самых шикарных отелей в 8-м округе Парижа. Как, например, «Крийон» и «Георг У». Они, наверное, печатают фальшивые доллары, эти американские полисмены. Крокбуа не смог скрыть удивленного возгласа. А я прикидываю, на сколько суток мне надо выбивать командировочные в нашей конторе, чтобы провести ночь с Марлиз в «Бристоле». Вдвоем ведь там ненамного дороже, чем одному.
Оптимист Бейкер сверкает всеми своими зубами:
— Помедленнее, пожалуйста. Я хочу полюбоваться Парижем!
Крокбуа снизил скорость. Пригород, пока ничего особенного. Для Бейкера это уже Париж.
— Вы раньше бывали во Франции?
— Нет, но я много слышал о вашей стране. Говорят, что здесь много красивых женщин…
Его взгляд загорается, а я задумываюсь. Если он рассчитывает, что я буду показывать ему ночной Париж, он ошибается, этот очаровательный Бейкер.
— Примите его как следует, — напутствовал меня Вьешен. — Конечно, не шикуйте… Да и сами развлечетесь, раз уж вы теперь холостяк.
Я это и сам хорошо знаю! Пока никаких известий от Марлиз. Она на меня дуется. Тем хуже. Я тоже не звоню в Шабриньяк. Ведь это она меня бросила. Ей захотелось в деревню, пусть там и сидит, может, это ей пойдет на пользу. Я пока обхожусь без Гретхен, англичанок и шведок, я их и не искал, не хочется. Я только борюсь с собой, чтобы не поддаться тоске…
Идуан тоже подложил мне свинью. Сегодня утром он не вышел на работу. Причина уважительная. За шестьдесят километров от Парижа его «Пежо 203» занесло. Это и не удивительно, я видел, какая у него резина и тормоза, когда последний раз садился в этот гроб на колесах. Жена отделалась парой синяков и шишек, а Идуан угодил в субботу вечером в госпиталь Шартра с переломом ребра. Вьешен рвал и метал вчера вечером по телефону:
— Ну и работнички. Кто только мне таких подсунул. Я же вам, Борниш, говорил, что настоящему сыщику отпуск не нужен. Видите, к чему это привело? К госпиталю!
Я помог Бейкеру разместиться в шикарном двухместном номере, на седьмом этаже гостиницы «Бристоль». Кровати здесь затянуты тонким голубым шелком, таким же голубым цветом украшены и двери. Бейкер, не торопясь, разбирал чемодан, развешивал на плечиках свои шесть костюмов, аккуратно укладывал на полку шкафа разноцветные рубашки, выставил свои черные, желтые, белые туфли, причесал свои светлые волосы и надушился туалетной водой типа «Пять цветов» Ливера.
Чтобы убить время, верный своему решению бросить курить, я достал пластинку жевательной резинки и засунул ее в рот.
Солнечный свет отражается в огромном зеркале, и Бейкер задернул двойные шторы. Комната погрузилась в полумрак. Ну что, отправимся на охоту за мафией? Нет, он снял трубку телефона:
— Сейчас только позвоню в посольство, и я в вашем распоряжении, — говорит он.
Из вежливости я вышел в коридор. Разговор быстро закончился, и Бейкер догнал меня у лифта.
— Я доложил о прибытии начальнику службы безопасности. Не заставил вас ждать?
— Нет, ничего.
Я был вынужден констатировать, что с момента прибытия специального агента Ричарда Бейкера фамилия Мессины пока не была произнесена ни разу. Но, может быть, методы ФБР сильно отличаются от наших?.. Но, между нами…
Бейкер положил ключи от номера на стойку, и портье в ливрее склонился перед ним в торжественном поклоне, даже не удостоив взглядом сопровождающего американца славного представителя комиссара Вьешена.
Переезд от «Бристоля» до штаб-квартиры полиции не занял много времени. Но его хватило, чтобы я уяснил, как высокопоставленному представителю ФБР хочется поближе познакомиться с ночными парижскими развлечениями, и что перспектива ловить в моей компании подозреваемого Мессину его совсем не привлекает.
Ножки и легкие летние платья парижанок гораздо больше интересовали моего собеседника, чем моя информация.
— Делайте все, что считаете нужным, — заявил он мне. — Вы лучше меня владеете обстановкой. Когда захватите Мессину, сообщите мне, я задам ему пару вопросов. Между нами, я ничего не знаю о его связях во Франции, сверх того, что было в телеграмме.
— Ну что же, — я смотрю на Бейкера снизу вверх. Его флегматичность, беззаботность явно не сочетаются с моим взрывным темпераментом. По крайней мере, мне все ясно. Он приехал в Париж поразвлечься. Интересно, как это воспримет мой шеф?
Впрочем, в коридорах шестого этажа все тихо и спокойно. Вьешена нигде не видно. Пока он не пришел, я показываю моему новому другу наш отдел. Я представляю его как диковинку нашим сотрудникам. Он полностью раскован, легко вступает с ними в разговор, хлопает по плечу. Почти как политический деятель во время своей избирательной кампании. Выборы по-американски, конечно.
Одновременно он познает новое, этот Бейкер. Он хочет узнать все о работе французской полиции. Чем больше он узнает, тем меньше оптимизма у него остается. За чашкой холодного чая, — как он только его пьет? — в баре «Санта-Мария» на улице Соссэ, совсем рядом с нашей конторой, я, наконец, узнаю причину его разочарования.
— Старик, вы отстаете от нас минимум на тридцать лет. Ваши методы — старье… Как вы собираетесь ловить Мессину? А ваша картотека…
Час назад мы осмотрели хозяйство Роблэна. Американец молча смотрел на завалы на полках, на толстого, с брюшком архивариуса в сером халате до пят. Картина открывалась достаточно жалкая и неприглядная. Я храбро заметил:
— Ваша картотека отлично работает. Запрос, поиск и хоп, — результат…
— Да, — ответил Бейкер, — только вот по Франко Лангусту ничего нет.
Что ему возразить? Действительно, Франко Лангуст (ну и фамилия у него!) не числится в картотеке у Роблэна. Я еще не терял надежды: надо посмотреть в архиве префектуры полиции… По крайней мере, на поиск уйдет три дня беготни по архивам, рассредоточенным по всему городу: на набережной Орфевр и на улице Урсэн, да еще надо не забыть пыльные полки Дворца Правосудия, где работают эксперты службы установления личности, архив тюрем и службу гостиничного контроля, расположенную на пятом этаже помещения со сломанным лифтом!