Американец
Шрифт:
Лангуст запустил руку в эту маленькую пещеру Али бабы и достал оттуда листочек, вырванный из школьной тетради. Разгладив его, он взял лист в руки:
— План виллы, — сказал он. — Это, конечно, не чертеж архитектора, но тут все понятно..
Лилиан что-то беспокоило, и наконец она решилась спросить:
— Не сердитесь, Франсис, но кое-что меня смущает… Вы ведь не пытались никого найти здесь, а сразу вызвали Рокко. Вот я и думаю, что это, наверное, не так просто…
Секунду Лангуст пристально смотрел на эту девку, которая что-то слишком много болтает не по делу, но сдержал себя: Лилиан тесно связана с мафией, а еще больше с папашей Массьяком… Он взял себя в руки и постарался
— Я уже говорил, что не могу доверить это дело первому встречному. Это работа для канатоходца или даже эквилибриста. Надо забраться на крышу, не оставив, разумеется, никаких следов, не наделав шума, хотя бы для того, чтобы старая не померла от страха. Это легко сделает только Рокко. И я его вызвал сюда не для забавы, поверь мне. Но можешь быть спокойна, дело того стоит…
Затем, оставив Лилиан в покое, он повернулся к Рокко: — Нужно было подгадать подходящий момент. Весь год у княжны полно народа: дети, внуки, правнуки… Не считая горничной, шофера, повара, слуги, медсестры и двух служанок, живущих в мансарде. Видишь, сколько народу… Вчера все разъехались: в Канны, Аркашон, Межев… Старуха осталась с гувернанткой, такой же старой, как она сама. Консьерж живет в отдельном домике. Сигнализацию легко отключить. Собаки нет. Я знаю, где находится сейф с драгоценностями и где лежат запасные ключи. Знаю шифр. Черт побери, чего тебе еще-то надо?
Рокко очнулся: мысленно он уже карабкался на крышу дома. Сколько уже раз за свою карьеру международного взломщика, доверенного лица почтенного дона Кало Пуццоли он проделывал это!
— Годится. Сколько у меня времени для подготовки?
— Максимум три дня. Княгиня уезжает в Виши в четверг пятого. Она не любит суматохи первых дней августа и каждый год выезжает чуть позже. Я думаю, лучше всего это сделать в понедельник вечером, пока она не отвезла драгоценности в банк.
— Отлично, — сказал Рокко. — Один вопрос: наводка точная? Здесь важны все детали… А если полиция вычислит вашего человека, и он заговорит?
— Об этом не беспокойся. Одна девчонка мне все это выболтала, сидя со мной в «Максиме» за бокалом шампанского. Хорошее шампанское хорошо развязывает язык…
— А чертеж?
— Тоже не волнуйся. Я сам его сделал. Насчет наводчика это я заливал. Итак, заберешься туда, отключишь сигнализацию, откроешь сейф, возьмешь все оттуда, закроешь и наберешь тот же шифр, включишь сигнализацию и сматывайся! Полиция не поверит княгине, что ее обворовали. Подумают, что она чокнулась. Ну как?
— Нормально, — сказал Рокко. — Лилиан будет вести машину и стоять на стреме.
Лангуст кивнул головой. Он выгодно обстряпает это дельце, даже не выходя из дома. Вот что значит работать с мафией.
— Это еще не все, — сказал он. — Поезжайте пока в мой домик в Медане. Он рядом с Сеной, стоит отдельно. Есть сад и высокий забор. Лилиан может позагорать. Вот ключи.
— Нормально, — повторил Рокко, широко улыбаясь. — Для француза вы работаете не так уж плохо.
VIII
Я ждал Зорро, а приехал Бейкер. Без лассо, без ковбойской шляпы и револьвера за поясом. О его приезде мы узнали из телеграммы Интерпола. И вот он здесь, коротко постриженный как Джи-Ай, голубоглазый блондин с хорошо развитой челюстью. Я сразу же опознал «специального агента» из Федерального бюро расследования в толпе пассажиров, давящихся перед стойками полиции таможни, хотя все они выглядели простыми американцами… У полицейских всего мира, занимающихся одним делом, возящихся в одной грязи, появляется этот характерный недоверчиво-вопросительный взгляд… Это точно он, гроза мафии, я не мог ошибиться. Правда, он совсем не был похож на полицейского в штатском, скорее наоборот.
Слегка рисуясь, вразвалочку он прошел последний контроль и появился перед нами в своем легком и элегантном голубом костюме в тонкую полоску. Он тоже сразу признал меня за своего и бросился ко мне, широко улыбаясь. Как старому другу, с которым не виделся пару недель. Произнеся традиционное: «Как поживаете?», Бейкер несколько раз сильно сжал мою руку. Крокбуа, кудрявый водитель, которого Толстяк выделил в мое распоряжение, открыл рот от удивления. Он смотрел на Бейкера так, как будто тот только что сошел с киноэкрана. Я успел про себя кое-что отметить: Ричард Бейкер прекрасно чувствовал себя в открытой розовой рубашке, на груди у него болтался огромный медальон на золотой цепочке. Мы же потели, затянутые в темные костюмы и галстуки… Надо сказать, что Вьешен никому не давал забыть, что его сын трудится у Бодиграфа. Для него темный костюм стал таким же священным, как военная форма…
Через толпу августовских туристов мы протолкнулись в бар. Перед тем как лезть в душный служебный «ситроен», надо угостить гостя кружкой холодного пива…
Бейкер нашел странным вкус французского пива и заказал холодный чай. Утолив жажду, он заказал еще чашечку.
— О’кей, — дохнул Бейкер, доставая из кармана шелковый носовой платок, подобранный в тон розовой рубашке. Затем с легким акцентом он сказал по-французски:
— Вам привет от нашего начальника. У него сохранилась ваша визитная карточка.
Моя карточка?
Я уже и забыл об этой визитной карточке, которую мы подписали в тот незабываемый июньский вечер… Снова мысленно представляю себе жаркий день, парижан, проезжающих с ветерком по шоссе № 13 в направлении Довиля. Иностранцев, которые спешат туда же. Многие останавливаются передохнуть, посидеть под зонтиками ресторанчика «Делямеродэ», расположенного рядом с шоссе. Счастливые люди и не подозревают о схватке, состоявшейся внутри ресторана. Схватке, которую я выиграл… Марлиз, наконец, удалось надеть наручники связанному мною Эмилю Бюиссону, бандиту, который держал в страхе всю Францию…
Невысокого роста мужчина с лицом бульдога врывается в зал. Я ему в двух словах объясняю, насколько опасен этот убийца.
— Отлично, — восхищается он на приблизительном французском. — Мы в ФБР оцепили бы дом и открыли бы прицельный огонь… Вы можете подписать мне это?
Он достал из бумажника визитную карточку, на которой были вытеснены слова «Директор Федерального бюро расследования». Вначале я не обратил на него никакого внимания. Я еще был весь в напряженной, длившейся больше часа, схватке с бандитом. Машинально я расписываюсь на визитке, Марлиз тоже… Странная сцена: Эмиль Бюиссон, спокойно и неторопливо, позванивая наручниками, расписывается вслед за нами. И тут появляется запыхавшийся, растрепанный Вьешен с пистолетом в руках. Маленький пистолетик в его трясущихся руках. Дрожащими пальцами он выводит свою фамилию.
Директор отправляется в свой Довиль, а Вьешен возбужденно шепчет мне:
— Нет, ну послушайте же, Борниш. Это же сам начальник американской полиции, правая рука министра юстиции!
Толстяк уже чувствует себя французским Эдгаром Гувером. По крайней мере, всемогущим руководителем французского ФБР. Так вот почему он так ухватился за тело Мессины. Сведения счетов с префектурой полиции ему уже недостаточно.
Крокбуа изнемогал под гигантским чемоданом из настоящей кожи, украшенным инициалами Ричарда Бейкера, а я с удивлением думал, что он тут рассчитывает задержаться надолго, раз везет столько барахла. Ну что же, будем работать вместе!