Американская принцесса
Шрифт:
Король. Ты нет.
Фрэди. Нет, я не святой. Я плачу. Всегда.
Король. Ты не был с ней? Нет.
Фрэди. Я как — раз возвращаюсь от неё.
Король(внезапно срываясь на крик). Я люблю её!
Фрэди(помолчав). Спокойной ночи, папа. Будь осторожен. Ты ведь сейчас при деньгах. Если поведаешь ей об авансе, она ответит тебе любовью. Спокойной ночи. (Однако ж он не уходит.) Смешно, должно быть. Я вдруг почувствовал, как бьётся сердце. Клик. Отец плюс Марита плюс. мама. Помнишь? И я между вами. Клик. Но я устал. И меня тошнит. Быть может, это всё из-за тумана. Буэнос ночес, падре. (Направляется к выходу, но тут же останавливается.)
Король(кричит ему вслед). Фердинанд! Фердинанд!.. (Но Фрэди уже удалился. Он занимает место сына, под фонарём, и вновь зовёт его приглушённым голосом.) Фердинанд!..
Не получив ответа, он, под барабанную дробь и визги флейт, поспешно идёт направо, в сторону вывески 'Отель «Эксцельзиор»', но на пол — пути останавливается и возвращается назад, к фонарю. Некоторое время он рассматривает букет цветов и затем уходит в противоположном направлении. Однако вновь меняет решение, останавливается, расправляет плечи и медленно, размеренным шагом, направляется в сторону вывески 'Отель «Эксцельзиор»'. Барабаны и флейты сопровождают его на всём пути, сцена медленно погружается во мрак.
Звуки барабанов и флейт растворяются в мелодии вальса.
Голос глашатая. А — тан — сьон! А — тан — сьон! Вальс Бонифация и Сесилии! А — тан — сьон! Его Величество король! Её Величество королева!
Раздаются аплодисменты. Звучит вальс. Сцена освещена. На подиуме подсолнух. Юный король появляется, ведя в танце большую куклу, закутанную в белую длинную мантию, с отсутствием каких-либо черт на лице и венцом в чёрных волосах. Аплодисменты стихают. Юный король танцует в круге света. Внезапно, стремительно завершив тур, он застывает на месте. Вальс обрывается. Тонкий, пронзительный смех эхом отдаётся в зале. Со стороны скрытой от глаз публики доносится возглас: «Ох!!!» Юный король опускает куклу на пол и склоняется над ней. Воцаряется тишина.
Юный король. Королева оступилась. (Слышен враждебный ропот среди скрытой от глаз публики. Юный король озирается по сторонам.) Королева упала навзничь во время вальса. Только и всего. Не надо паниковать. (Но ропот усиливается. Юный король вновь склоняется над куклой и кладёт руку ей на лоб.) Королева чувствует себя превосходно. У неё нормальная температура. (Берёт куклу за рукав.) Пульс прощупывается. Я чувствую. (Рассматривает её вблизи.) Губы её влажны. Ноздри расширяются. Это ясно. (Ропот усиливается.) Вальс, безусловно, можно продолжать. (Однако ропот не стихает. Юный король встаёт.) Я не вижу никакого повода для беспокойства. Никакой причины для беспорядков. Я прошу вас не поддаваться страхам и опасениям. Не терять самообладания. Не паниковать. Семейный врач будет лечить королеву по — научному. Это семейные проблемы. Понятно?! Всем сохранять спокойствие. И танцевать. (Он в очередной раз склоняется над куклой и берёт её на руки.) Кукла. Красивая кукла. Красивая безумная кукла.
Звучит вальс. Юный король с «королевой» на руках удаляется, танцуя. После его ухода вновь раздаётся тонкий, пронзительный смех.
Голос Крупника. Снято. Свет.
Свет гаснет. Остаётся лишь круг света в центре сцены. Входит Фрэди.
Фрэди(едва появившись). Знаешь, Жан-Поль, ты и без этого смеха можешь обойтись, один раз так уж наверняка. (Направляется к выходу.)
Голос Крупника. Фрэд.
Фрэди(устало). Да, Жан-Поль.
Голос Крупника. Я получил письмо из Нью-Йорка.
Фрэди(долго глядит в его сторону). Я вижу: ты сейчас на седьмом небе. (Звучит вальс.)
Свет гаснет.
Три резких пароходных гудка обрывают вальс. Загорается свет, постепенно освещая квартиру Гогеншваденов на авенида дель-Пуэрто. Взору предстают король и Фрэди, читающий письмо.
Фрэди. «Жан-Поль, дорогой. Я посмотрела материал. Изумительно. Ты просто гений. С нетерпением жду вторую часть. Долли.» (Медленно подходит к отцу.) И постскриптум. (Читает.) «Послезавтра приезжает актёр, который будет играть во второй части старого короля, но фильм можно считать завершённым только, если в последних кадрах Его Величество появится собственной персоной. Я так хочу. Не огорчай меня, милый. Точка. Долли.» (Протягивает письмо отцу.) Прими мои поздравления, папа. Ты становишься кинозвездой. (Король хватает письмо. Фрэди отходит в сторону капитана.) Я думаю, что он просто не верил собственным глазам. Как же та суровая мужская слеза, что он проронил, получив посылку? Забрезживший свет? Он стоял, ухватившись за трон, маленький человек в пенсне. Белая бородка его подрагивала. Он пытался переварить новый образ Кокомакис, и вдруг перестал соображать: где лево, где право, где низ, где верх. Я понятно выражаюсь, капитан?.. Папа, когда не встречал понимания, и сам прекращал что-либо понимать. Такова была его натура.
Король(истошно кричит со своего места). Обман!
Фрэди(стоя на том же месте, обращается к капитану). Слишком трагично для кинозвезды.
Король(продолжает). Всё! С самого начала! Обман! Фальшивка!
Фрэди. Что делать? Козлята не всегда понимают волков.
Король(продолжает). Но ведь были письма?.. Целый год?.. Свет пробился, оттуда!?.. Все мои надежды?..
Фрэди. Надежды!.. Это его и доконало. Они разбили все его надежды.
Король. И я. Глупец. Готов был откликнуться на малейший шорох. Поверил, поверил. Маразматик. (Кричит во весь голос.) Они делают пародию!
Фрэди. Папа всегда был сентиментален. С нежным оттенком пафоса.
Король(не меняя тона). Так где же правда?.. С Крупником?.. В его империи теней?..
Фрэди. Вот так всегда, эти мокрые курицы благородного происхождения с присыпанными нафталином принципами. вечно мнят себя поборниками правды. Стоит им обнаружить в постели у мадам курицу другой фирмы, они не переворачивают кровать, нет, они моментально переворачивают весь мир. под звуки клавесина и воскресного молебна. Выцарапывают друг другу глаза и вырывают все перья до тех пор, пока вокруг уже ничего не видно кроме пуха, одного только пуха. Почитай, капитан, почитай, на эту тему выпущено множество брошюр!
Король. Пародия. Они снимают пародию. Эта принцесса. (Глядя на сына, шёпотом.) Она же выставляет мою жизнь на посмешище.
Фрэди. Скажи ей ещё спасибо. От жизни большинства не оставляют и запятой.
Король. Я был королём!
Фрэди(подходит к нему). Ты был королём. Папа, тебя ведь вышвырнули из дворца, забыл? Вышвырнули, выдворили, потому что больше в тебе не нуждались. Вот она, твоя жизнь, здесь, сейчас, в этой дыре, у последней черты. Брось хорохориться. Даже твои королевские семьи давно уж вычеркнули тебя из своих записных книжек. Эта подлая обезьяна, Штомпф — Шатау, вряд ли помнит: жив ли ты ещё. А цуцики Гинденбургена, так те давным — давно позабыли твой запах. И после всего этого, папа, тебе абсолютно не греет сердце тот факт, что только Кокомакис, каким-то непостижимым образом, всерьёз или невсерьёз, но сохраняет свою преданность?