Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1

Франклин Бенджамин

Вечное творение и провидение бога есть необходимый результат его вечного бытия и действования. Если бог вечно существует и действует, значит, он что-то делал, ибо он не мог быть деятельным, ничего не делая. Если же он что-то делал, то, спрашивается, не было ли это нечто достойное бога? Занятие пустяками недостойно его; считать, например, что он трудился днем, или отдыхал от трудов, или осуществлял акт творения согласно нашим понятиям о временной последовательности или постепенно, — значит делать предположения, не соответствующие бесконечному бытию и не отвечающие цели совершенствования необъятного творения и распространения или проявления беспредельного провидения; его никогда нельзя было бы усовершенствовать постепенным или конечным усилием, даже если бы оно продолжалось ad infinitum. Если же, напротив, мы станем исходить из того, что бог вечен и бесконечен, то отсюда должно с неизбежностью следовать, что его творение и провидение так же вечны и бесконечны, а это необходимо подразумевает вечное творение, создание и существование или последовательный ряд разумных конечных существ. Ведь творение и управление вещами (кои мы именуем природой), рассматриваемые отдельно от разумных существ, не могли образовать провидения, ибо в таком случае в творении и управлении

одной лишь неразумной и неодушевленной материей, неспособной к ощущению, рефлексии и наслаждению, не могло быть и проявления божественной благости или характера. Ведь в таком творении и в гармонии одних только предметов природы не могло бы проявиться какое-либо понимание бытия, атрибутов и совершенства бога, божественность коего можно усмотреть лишь при проявлении разума. Поэтому разумные конечные существа, рассеянные (по всему мирозданию], должны быть совечными и соразмеренными с бытием, творением и провидением бога. Оспаривать же вечное существование, или последовательный ряд разумных конечных существ, или вечность и бесконечность творения и провидения — это в конечном счете все равно, что оспаривать реальность бога. Ибо вечное и бесконечное совершенство бога столь же несомненно, как и то, что он существует, а сечи это так, то нельзя сомневаться и в вечном и бесконечном совершенстве и в полноте его творения и провидения, какими бы ни были наши невежественные понятия и рассуждения об этом божественном предмете.

У читателя могут возникнуть некоторые вопросы, касающиеся отдельных приводимых в настоящем трактате доводов насчет последовательности усилия бога в творении, а именно убеждающих в том, что, даже если бы последовательное творение продолжалось вечно, оно все равно осталось бы ограниченным или локальным, в то время как и в этом и других разделах настоящего сочинения доказывается, что должна была существовать вечная последовательность в создании и чередовании предметов природы и особенно конечных разумных существ в их отношении к предшествующей и последующей вечности.

На первый взгляд кажется, что эти доводы не согласуются друг с другом. Утверждение, что в природе существует вечная последовательность, но что мы в то же время не в состоянии охватить необъятность вещей при помощи наших последовательных измерений, кажется противоречивым. Следует, однако, помнить, что последовательность в природе вечна и потому не имеет начала или конца, наши же расчеты конечны, так как у них имеются начало и конец, и потому с их помощью нельзя постичь вечную последовательность вещей, вечность бога или бесконечность его творения или провидения. Уже было доказано, что, прослеживая последовательный ряд причин, мы не в состоянии прийти к вечной или самосущей причине, ибо такая последовательность вечна и потому превосходит нашу систему счета, в основу которой положено сложение единиц или временной порядок. Однако, исходя из существующего порядка в природе, мы доказываем его вечную последовательность и чередование, которые превосходят наше исчисление, так как в этом бесконечном и вечном ряду нет первого; как у гипотетической бесконечной (протяженной) цепи пет первого звена, так и в вечной или бесконечной последовательности не может быть чего-то первого, ибо это противоречило бы бесконечной протяженности или вечной длительности бытия бога.

То, что имеет начало и конец, мы можем проследить при помощи своей системы счета вплоть до появления его во времени, но мы теряемся в своих попытках вычислить вечную длительность, или вечное существование, или бесконечную протяженность^{4} творения, ибо то, что бесконечно или беспредельно, превосходит возможности нашей математики и поглощает все наши мысли и сравнения. Также невозможно для нас предположить вечную математическую линию или бесконечную окружность, либо вычислить вечный ряд и последовательность причин или просто вечное бытие бога или длительность. Тем не менее мы убеждены в вечной длительности, так же как в вечном бытии бога, ибо если бог вечен, то длительность его существования также должна быть вечной, — независимо от того, способны ли мы вычислить ее или нет, — и то же самое можно поистине утверждать о вечном творении, или вечном провидении, или вечном существовании и последовательности, или порождении разумных конечных существ. Вечный ряд или последовательность в природе так же согласуются с нашим пониманием, как вечное существование природы или вечное бытие бога, так что мы так же можем спорить против любого вечного существования, как и против вечной последовательности: коль скоро возможно одно, возможно и другое, независимо от того, в состоянии ли мы их постичь или нет. Способ этого бесконечного счета непостижим для нас, но не противоречив, ибо мы не можем понять, что это есть противоречие, поскольку оно для нас непостижимо.

Наконец, так как не может быть бога без провидения и провидения без разумных существ, — лишь по отношению к ним оно в состоянии проявляться, — то, коль скоро существует бог, конечные разумные существа рассеяны по всему мирозданию и сфере провидения бога и совечны его существованию. Что же касается предположения о последовательном или постепенном творении, состоящем из локальных частей, которые, если рассматривать их совокупно, могли бы образовать лишь локальное целое, то это не может относиться к творению и провидению бога по той самой причине, что тогда мы могли бы охватить его при помощи своих математических вычислений и, стало быть, оно могло бы быть лишь конечным, что ни в коем случае не соответствовало бы относящемуся к нашей земле (territorial) провидению абсолютно совершенного и бесконечного существа.

Раздел V. Различие между творением и созиданием

Представляется уместным провести четкое различие между творением и созиданием, дабы избежать всякой путаницы в наших умах и не подменять одно понятие другим. Созидание относится к тому, что мы называем вечным рядом причин и следствий, о коем мы не раз говорили как о не поддающемся нашим вычислениям, и, хотя оно вечно, оно в вечном устроении природы зависит от творения, и есть творение, которое вечно зависит от вечной самосущей причины. Творение предоставляет материалы для созидания или видоизменения, а сила природы, именуемая продуктивностью, порождает огромное их разнообразие. Но продукт не может появиться из ничего, поэтому созидание и видоизменение есть продукт творения. Как отмечалось выше, творение, будучи вечным и лишенным последовательности,

не может быть повторено, так как ему присуща вечная и необъятная полнота. Однако акты создания продуктов природы могут осуществляться и осуществляются в форме вечного ряда, примером чего могут служить продукты растительной и животной жизни. Словом, продукты (а это то же самое, что порождения) обычно суть не что иное, как создание. Смерть, гниение и распад — это лишь распад форм, а не уничтожение или распад творения, которое абсолютно полно и не зависит от частных форм, хотя оно должно существовать в той или иной форме и необходимо связано co всеми возможными формами. Таким образом, все формы вообще обязаны своим существованием творению. А необъятное творение, состоящее из стихий, обладает различными формами и наделено всеми необходимыми свойствами, качествами, склонностями и способностями, кои мы именуем природой, которая должна быть совечна богу и необходимо должна постоянно оставаться соразмеренной и сосуществующей с божественной природой.

Раздел VI. Замечания по поводу рассказа Моисея о творении

Изложенная выше теория творения и провидения будет, вероятно, отвергнута большинством людей в нашей стране, так как у них предвзятое мнение, внушенное теологией Моисея, согласно которой творение имело начало. «Вначале сотворил бог небо и землю» [Быт., гл. 1, ст. 1]. В предыдущей части этой главы было доказано, что творение и провидение не могли иметь начала и что они не ограниченны, а беспредельны. Но Моисей, по-видимому, ограничил творение видом небес или небосвода с нашей земли, а если бы творение было подобным образом ограничено, то тем самым имели бы пределы господство и проявление божественного провидения и совершенства. Если же, однако, по мысли Моисея, сотворение «неба и земли» было необъятным, то такое беспредельное творение никогда не удалось бы завершить постепенной работой в течение столь же необъятного количества дней. Ибо постепенное творение есть то же, что и творение ограниченное, поскольку работа в течение каждого из следующих один за другим дней была бы ограничена последовательным измерением, а работа всех шести дней в совокупности могла быть только локальной и несоизмеримой с бесконечностью. Это ограничило бы господство и, следовательно, проявление божественных совершенств или провидения, что несовместимо с правильной идеей вечности и бесконечности бога, как то доказывалось выше.

Могут возразить, что необъятность вокруг всего земного шара до края Моисеева «неба и земли» была извечно заполнена творением, провидением и благостью, но что часть пространства, охватываемая Моисеевым представлением о «небе и земле», была до эры начала творения (что, согласно хронологии иудеев, произошло менее шести тысяч лет назад) пустотой в творении и, стало быть, в провидении бога, что глубоко противоречило бы правильному понятию о его бесконечности. В самом деле, если исходить из такой посылки, то творение и провидение должны были быть неполными до эпохи предполагаемого сотворения «неба и земли», когда оно, как предполагают, было закончено; а это заставляет предположить, что имелось дополнение к творению и, следовательно, к провидению бога. Но если бы они прежде простирались бесконечно, то не допускали бы расширения. Ведь необъятность, если дело идет о творении, провидении или просто пространстве, не может быть расширена или дополнена, так как необъятность исключает это. Отсюда мы делаем вывод, что если вечная и бесконечная полнота творения и провидения бога не подлежит сомнению, то повествование Моисея о сотворении «неба и земли» неприемлемо, так как оно свидетельствует против совершенства бога, ибо каково творение, таков и творец — совершенный или несовершенный, локальный или бесконечный.

В описании Моисеем творения содержатся и различные другие ошибки, об одной из которых я упомяну; ее можно обнаружить в его рассказе о первом и четвертом дне творения бога: «И сказал бог: да будет свет. И стал свет. И назвал бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один» [Быт., гл. 1, ст. 3, 5]. Затем он переходит к описанию второго и третьего дня творения и так далее по шестой; но в своей записи событий четвертого дня он заявляет: «И создал бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью...» [Быт., гл. 1, ст. 16]. Это явно несовместимо с историей происхождения света: день и ночь были предопределены в первый день, а на четвертый день для тех же целей были созданы большие и меньшие светила. Однако, по всей вероятности, в его писания вкралось много ошибок из-за несовершенства знаний и особенно из-за искажений в переводах писаний Моисея и других древних писателей. К тому же следует признать, что этим древним сочинителям было очень трудно писать для потомков уже в силу одного того, что наука и знания в те времена находились в зачаточном состоянии; стало быть, нам не следует выступать в качестве суровых критиков их писаний, мы должны лишь препятствовать навязыванию их миру как непогрешимых.

Раздел VII. О вечности и бесконечности божественного провидения

Когда мы рассматриваем нашу солнечную систему, притягиваемую ее раскаленным центром и регулярно совершающую величественные периодические обороты по нескольким орбитам, нас чаруют вид и созерцание этих движущихся миров, и мы благоговеем перед мудростью и могуществом, коим они притягиваются и коим скорость их регулируется и увековечивается. Когда же мы размышляем о том, что жизненные блага проистекают и зависят от свойств, качеств, строения, размеров и движения этого удивительного механизма, мы с благодарностью думаем о божественном благотворении. Когда мы мысленно (при помощи наших внешних чувств) окидываем взором просторы звездных небес, мы теряемся в необъятности божественных деяний; одни звезды кажутся ясными и блестящими, другие же, едва различимые глазом, становятся яркими, когда мы пользуемся подзорной трубой, благодаря чему мы узнаем, что в пределах наших слабых [возможностей делать] открытия существуют еще и другие, очень далекие звезды, которые нельзя было бы различить невооруженным глазом. Эти открытия, касающиеся божественных деяний, естественно, подсказывают пытливому уму, что творец этой поразительной части творения, открывающейся нашему взору, распространил свое творение и дальше; так что если бы кто из нас мог перенестись на самую далекую звезду, какую мы в состоянии воспринять отсюда, то с нее мы могли бы наблюдать миры, столь же далеко отстоящие от этой звезды, как сама она отстоит от нашей земли, и так далее ad infinitum.