Американский доктор из России, или история успеха
Шрифт:
— Адвокат просит триста тысяч.
— Что?! — я был обескуражен, а Виктор только пожал плечами.
Опять вышел Тед и опять отозвал Виктора. Потом он снова ушел в кабинет судьи, а когда вернулся, сказал нам с Виктором:
— Мне удалось скостить половину — Джон получит сто сорок тысяч.
— Почему он вообще должен получать что-то? — Я не мог понять.
Тед пожал плечами:
— Доктор Френкель не хочет продолжать суд.
Виктор примирительно сказал мне:
— Я решил согласиться на компенсацию. Но твоя страховка не пострадает — это мой пациент, мое решение и все деньги пойдут с моей страховки.
Я был ошеломлен: столько волнений, переговоров, прерванный отпуск, уже маячивший на горизонте выигрыш — и все так
Деньги делают деньги
Что лучше — жить богато или жить интересно? Интересную жизнь мы с Ириной уже имели. Теперь мы начинали входить во вкус состоятельной жизни. Мы вместе зарабатывали около 250 000 в год — сколько получает один процент населения. Но в Америке высокие налоги, и мы должны были отдавать почти половину дохода в федеральный, штатный и городской бюджет. Плюс к этому обязательный взнос на социальное страхование — 1,5 процента заработка (эти деньги будут нам возвращаться ежемесячно после 65 лет). В совокупности наш налог составлял более 100 000 долларов — пример того, сколько платят в Америке богатые люди за то, что они богаты. Три класса американского общества так и различаются — по сумме выплачиваемых налогов: высший класс платит очень много, средний класс — просто много, а низший — почти ничего или совсем ничего. Если доходы семьи ниже среднего уровня, то налоги не только не берут, но правительство компенсирует низкие доходы семьи выплатой разницы в деньгах до минимального уровня в 180 000 долларов.
Каждый класс общества делится по сумме налогов еще на три уровня. Доктора с доходом около 300 000 (500 000 по сегодняшнему курсу) относятся к «среднему высшему классу» (банкиры и юристы зарабатывают и платят больше). У нас были хирурги, зарабатывавшие в два-три раза больше меня, но и я был почти у вершины.
Вновь прибывшим иммигрантам из России понять все это было мудрено. Не платя налоги, многие из них морально продолжали считать себя высоким или средним классом. Однажды я сказал своему помощнику Лене Селя:
— Вчера я по почте отправил налоговым организациям все бумаги.
— Много они вам вернут? — наивно спросил он.
Леня был единственный работник в семье, получал низкую зарплату, в его голове не могла вместиться та сумма налогов, которую я платил.
Но что значила для нас с Ириной наша независимая в материальном отношении жизнь? Мы были так заняты своей работой и так много путешествовали по миру, что нам не приходило в голову «жить богатой жизнью». Все необходимое у нас было, двум пожилым работающим людям ни к чему роскошествовать. Когда у нас появились «лишние деньги», я стал все больше покупать дорогие (и не очень) книги по истории и искусству и много дисков классической музыки. И еще я часто после работы угощал в ресторанах своих друзей, помощников и учеников-резидентов. А Ирина не любила ни наряды, ни драгоценности, никогда не швырялась деньгами. В нашей семье она была казначейшей, я деньги никогда не считал, и когда их было мало, и когда стало много. Но говорят, что «богатеет не тот, кто много зарабатывает, а кто мало тратит». И перед нами встал совершенно новый для нас вопрос: как выгоднее вкладывать в доход то, что остается от налогов?
Каждый год к 15 апреля все американцы обязаны заплатить налоги на заработанные за год деньги — расплатиться с правительством. Это непреложный закон. Не все, конечно, любят отдавать деньги, и не все деньги. Но укрывать доходы опасно, за это можно даже угодить в тюрьму. Система налогообложения в Америке очень сложная и тонкая. Хотя инструкция для всех единая, но самим следовать ее указаниям очень трудно. Поэтому к услугам налогоплателыциков есть армия частнопрактикующих бухгалтеров — «аккаунтентов». Это одна из самых популярных в Америке профессий. За довольно высокую плату они составляют
Поскольку доктора являются частными предпринимателями, им не полагается пенсия по старости. Вместо этого каждый доктор имеет право ежегодно откладывать на собственный пенсионный счет 35 000долларов. Доктор может их ежегодно накапливать и вкладывать по своему усмотрению, не платя на них налог до тех пор, пока не станет снимать их со счета. За годы у каждого доктора так накапливается большая сумма. Но я начал свою частную практику, когда мне было под шестьдесят, и поэтому не смог бы много накопить за оставшиеся мне рабочие годы. Выяснилось, что для таких, как я, есть еще такое правило: я мог откладывать не 35, а 60 тысяч. К тому же, работая в ассоциации ортопедов, я от своих частных доходов платил 27,5 процента госпиталю за офис, секретаря и оборудование, и эта статья моих расходов тоже частично освобождалась от налогов. Если были в течение года деловые расходы — все списывалось, включая поездки на конференции, расходы на бензин или такси, питание во время работы и даже угощение деловых гостей в ресторанах. И любые пожертвования — на библиотеки, музеи и на нуждающихся — тоже снимались (хотя не полностью).
По рекомендации одного сотрудника из лаборатории Ирины мы завязали деловое знакомство с аккаунтентом Джоном Витковским, который ежегодно составлял для нас годовой подоходный налоговый отчет (и составляет до сих пор). В результате всех его расчетов мы вместо 100 000 долларов, отдавали на налоги около 40 000 долларов в год. Эта сумма выплачивалась поквартально. Но что делать с остававшимися у нас довольно большими деньгами, чтобы они тоже приносили доход? Известно, что хорошо вложенные деньги делают деньги. Но также известно, что при ошибочном вложении денег можно потерять все.
У моей Ирины высоко развит рациональный подход буквально ко всему. Как ни тяжело нам жилось поначалу, она и в те годы присматривалась к тому, что американцы делают с деньгами. Для нее все это было абсолютно внове: никаких вложений в России не делали, свободных денег ни у кого не было, эта область человеческой деятельности полностью отсутствовала. Но Ирина тогда смогла отложить небольшую по американским меркам сумму, около 80 000 долларов, «на черный день». Теперь вот уже несколько лет Ирина вникала в тонкости сложной американской системы вложения денег, читая статьи по ведению финансовых дел в «Нью-Йорк тайме». И набиралась дополнительной информации, беседуя со своими сотрудниками.
Американцы познают основы системы вложения Денег с детства. Для них это настоящее ИСКУССТВО, такое же, как рисование или вышивание. Еще в начале нашей жизни в Нью-Йорке однажды мы видели одну поучительную сцену в банке. Отец подвел к окошку кассира своего восьмилетнего сына:
— Вот видишь, я сейчас внесу в банк на твое имя сто долларов. Когда через десять лет ты вырастешь, эта сумма тоже вырастет, и будет у тебя уже не сто, а двести или триста долларов.
— Папа, разве деньги могут расти?
— Деньги растут, значит — увеличиваются. Они прибавляются с каждым годом, как и ты растешь.
Нас их разговор удивил и даже насмешил: зачем все это нужно знать маленькому мальчишке? На самом деле он получал первый полезный урок простого и верного вложения денег. Возможно, с того раза он получил еще много уроков и научился этому искусству.
С появлением у нас денег Ирина коротала вечера за чтением популярных книг по ведению финансовых дел и по выгодному вложению денег. Подобной литературой заставлены длинные полки во всех книжных магазинах: тонкие брошюры и пухлые тома под броскими названиями, вроде: «Как сделать миллион из ста долларов», «Искусство разбогатеть быстро и просто» и тому подобное. За крикливыми названиями скрывалось множество деловых советов, причем многие правила постоянно менялись и усложнялись. Ирине приходилось в них глубоко вникать.