Америкен бой
Шрифт:
— А теперь — компостер,— возвестил Железяка.— Знаешь, что такое компостер? '
— Нет,—человечку было ясно, что Железяка имеет в виду какое-то новое значение у такого знакомого слова— «компостер».
— Знакомься,— и Железяка с удовольствием и его тоже наградил внушительным ударом в лоб рукояткой пистолета «Макаров».
При этом в пистолете что-то дрызгнуло и раздался выстрел. Слава Богу, пуля ушла вертикально вверх, но преследователь рухнул, словно она впилась к нему в мозг и осталась там.
Во дворе стали зажигаться окна. «Он же на предохранителе стоял,— удивился Железяка.— Совсем от рук отбился...»
Предполагая, что жители немедленно позвонят в милицию, лейтенант, чертыхаясь и обжигая пальцы, с помощью спичек все-таки нашел гильзу, сунул ее в карман и выскочил на улицу. Там, впрочем, спокойствия тоже не было: уже от будки телефона-автомата спешили те двое, что сторожили дом с фасада.
— Лицом вниз, на землю, суки,— взревел Железяка, наводя на них пистолет.
Оба рухнули, но времени бить их уже не было. Лейтенант просто развернулся и побежал по улице в другую сторону. Он немного опаздывал, а по договору, ждать на явке следовало не больше минуты.
В сущности, спешить уже было некуда. Если Близнецы уловили, что в их организации есть стукач, то, зная направление поисков, они уже давно тех двоих, что увечили ларек, предупредили.
Но, не привыкнув отклоняться от планов, Железяка довольно легким бегом приближался к рынку.
Бежать ему даже нравилось. Вот так, ближе к полночи, когда ни машин, ни прохожих, бежать было одно удовольствие. Свежий воздух легко входил в легкие и столь же легко выскальзывал оттуда, вынося весь хлам от неприятной еды, выкуренных за день сигарет... Собственно, Железяка уже успевал, но остановить свой бег не мог, столько он ему давал какого-то совершенно
мальчишеского удовольствия. Ну, и кроме того, немного играл в жилах адреналинчик.
У рынка он приумерил свой бег и пошел шагом, с удовольствием отдуваясь, хотя на самом деле совершенно не запыхался.
Рынок с трех сторон обступала старая монастырская еще стена. На одной из сторон незамкнутого периметра, довольно узкой, в три кирпича, на уровне человеческого роста шли бойницы. Место Железяка подобрал несколько лет назад. Ценность его заключалась как раз в том, что даже если за одним из встречающихся следили, второго увидеть не могли. А кроме этого лабиринт прилавков с одной стороны и неразбериха переулков с другой позволяли встречающимся быстро скрыться,
В стене этой была выбрана одна бойница, к которой и подошел Железяка. Он взглянул на часы: было ровно то время. Не оборачиваясь, он облокотился спиной на стену и негромко спросил:
— Ну как?
— Тут я,— ответил голос.
— Поспешим. Адресок, Костя.
— Переулок Зеленый, дом 4. Квартира номер 36. Чуть не сдох, пока узнал.
— Чуть — не считается. Не сдох, и ладно. Никого не заинтересовал?
— Вроде нет. А что?
— Как договорились, Костик. Я тебя не знаю, ты меня уважаешь. Время твое кончилось, готовься быть честным гражданином нашей страны. Иначе хана тебе. Не забудь звякнуть, когда тебе дезуху подсунут. Если на автоответчик будешь вещать, говори шепотом, тогда голоса не узнать. Звонить из автомата; не глупи, время у тебя есть. Недельку выждешь и отчаливай. Ну, что надо
на прощание сказать?
— Спасибо, что ли? — удивился Костик.
— Именно. А напоследок, просто так, чтобы отметиться: целую крепко, твоя репка... Как меня зовут, помнишь?
— А то!
— Ну и дурак. Зовут меня Вася Горчаков. Если тебе человек с таким именем попадется, значит, это я, считай. Все. Беги, следят за мной...
— Ах ты сука ментовская! — взвизгнул Костя и в тишине зазвучали его быстро удаляющиеся шаги.
* * *
В одну сторону Железяка всегда ездил на такси и всегда бесплатно. Вот и на этот раз, выйдя с рынка, он прошел до ближайшей оживленной улицы и призывно поднял руку потоку машин.
Одна из них незамедлила и лихо из второго ряда подрулила .к тротуару. Железяка сел в салон и веско сказал:
— Управление внутренних дел.
— Где это? — спросил водитель, осторожным тоном.
— Поехали прямо, я покажу...
Как Железяка и предполагал, по выходе из авто водитель не осмелился спросить платы, чем уберег лейтенанта от традиционного: «Благодарю за службу!»
Он быстренько поднялся по лестнице и заглянул в дежурную часть:
— Опергруппа! На выезд!
— Мухин? — с удовольствием спросил капитан, что сидел на пульте.—Опоздал, Мухин. Отчалила твоя опергруппа...
— То есть как? — опешил лейтенант.
— Да вот так. Съехали. Тебя не подождали...
— Ладно, кончай. Куда группу взяли? Капитан неопределенно пошевелил пальцами:
— Кто-то твоих дружков потревожил. На берег все махнули...
— Да ладно, кончай. Что случилось? — какой-то безалаберный денек выдался лейтенанту, а особенно вечер подкачал.— Колись, четырехзвездочный!
— Лепчика кто-то порешил. Пожар там. Группу и оперативную и твою туда взяли.
— А на хрена? — заносчиво спросил Железяка.— Ну на хрена там две группы, если там уже остыло все?
— Так придурки же! — просто ответил капитан.— Ты что, не знал?
— Догадывался... Хоть кто-нибудь из оперативников есть?
— Не-а. Всех взяли.
Все получалось глупо, но даже с некоторой приятностью: ясно, что по указанному адресу Железяка уже ничего не словит, но если нет оперативных групп, то в этом даже и ничего страшного нет. Отрапортует завтра, что идиоты помешали... А так бы он!..
— Ну и хрен с ними,— беспечно отреагировал лейтенант.— Машины-то хоть есть?
— Две есть. Если хочешь, из патрулей тебе еще вызову... А что, серьезное что-нибудь?
— Да нет, балуюсь... Какую дашь?
— Бери 37-40. Не плоха.
— Знаю. Ладно, привет...
И Железяка вышел из оперативной части, направившись к гаражу.
Что-то не нравилось ему это. Лепчик был не в центровых, его могли порешить либо свои, либо пришлые, но только в том случае, если предполагали серьезно переделить территорию. Но и тогда надо было бы им начинать с Зелени. Деньги были у того. И, конечно, не мочить бездумно, а воровать и мучить всячески: номера счетов, адреса... А тут Лепчик. Мешок с дерьмом. Такого на машине задавить и то противно: ни уму, ни сердцу. Кому понадобился?