Америкен бой

Рогоза Юрий

— Ты чего это? — каким-то колеблющимся голосом спросил он.— Это чего, из-за ларька что ли?

— Нет,— печально ответил Ник, медленно огибая стол и прижимая противника к стене.— Это не из-за ларька. Это просто/так.

— Погоди, погоди..:

Но Ник был настроен серьезно и ждать не стал. Второй почти не сопротивлялся, чем удивил Ника. Его парализовал страх, но не перед Ником, конечно, а перед организацией, которую пришелец, по его мнению, пред­ставлял. Он только попытался совершенно по-детски прикрыть лицо, но Ник в лицо бить и не собирался, его крепкая ладонь с вытянутыми вперед и на мгновение ставшими железными пальцами почти полностью погру­зилась в солнечное сплетение, и второй без звука и без дыхания упал, корчась и сбивая со стола посуду.

— Тихо, тихо,— проговорил Ник, переворачивая его на спину и вытаскивая в прихожую.— Не шуми.

Он огляделся в поисках веревки, но ничего подходяще­го не нашел. Тогда он одним рывком вырвал у одного из лежащих ремень и для начала крепко стянул ноги обоим уголовникам, так что они оказались связанными вместе.

Они вяло пытались сопротивляться, но Ник не об­ращал на это внимание, продолжая приводить в исполне­ние свой план.

Вторым ремнем он стянул им руки. Так, привязанные друг к другу спина к спине они были совершенно беспо­мощны. Далее Ник деловито заклеил им рты и осмотрел­ся в квартире, придумывая, как быть дальше.

Обследуя комнаты, кухню и ванную, Ник ни о чем не думал. Но когда попал в ванную, где обнаружился хоро­ший крепкий крюк в стене, он вспомнил лицо Тани и сло­ва хирурга.

Какой-то частью сознания он понимал, что должен бы сейчас испытывать торжество, радость от возмездия, но радости никакой не было. Было отчетливое чувство гад­ливости, причем не только к этим двум нелюдям, но и к самому себе. Их баранья покорность задевала внутри такие струнки, о существовании которых Ник догадывал­ся, но предпочитал строить свою жизнь так, чтобы поме­ньше о них знать. Отдавшись вдруг приоткрывшейся щелочке темноты, он вполне способен был скатиться в такие бездны тотального зла, что сама жизнь после этого становилась бы проблематичной.

Он знал людей, которые в Афганистане переступили эту черту и вместе с. какой-то бесоватой неуязвимостью, приобрели те же черты нелюдей. Ему до сих пор не хотелось знать, что произошло с ними после окончания войны, кем они стали и чем занимаются сейчас. Потому что вполне возможно они были тут. Например, кто-нибудь из вот этой пары. И он сам теперь тоже имел шанс просто и быстро превратиться в зомби.

Нет, он ничуть не рефлексировал по поводу предыду­щей схватки. В ней была своеобразная честность, при всей жестокости, она была справедлива. Тут же ему сле­довало выступить в роли безжалостного, мало того, по­лучающего от жестокости удовлетворение, палача. Задач­ка была не из легких.

Словно оттягивая момент ее решения, Ник бесцельно бродил по квартире, осматривая вещи, заглядывая в ящи­ки... И чем дольше он ходил, тем менее реальным было медленное убийство уголовников.

План был прост: привязав их за ноги к крюку в ван­ной, оставить в таком положении, пустить воду и спокой­но идти восвояси. Ванна станет наполняться, они будут дергаться, но крюк крепок и рано или поздно вода под­крадется к ноздрям. Первым захлебнется тот, который повыше (Петро или Зяма, Ник не знал да и не хотел знать). Потом второй.

Экзекуция займет минут десять. Сам Ник уже будет далеко: ему совершенно необязательно присутствовать при агонии и констатировать смерть. Только в плохих приключенческих фильмах в последний момент что-то случается, и герои оказываются спасены с помощью чу­десного провидения. В. данном случае речь шла не о геро­ях, и провидение не было заинтересовано в их спасении.

В тумбочке стола Ник обнаружил арсенал супостатов и без интереса изучил его. Обрез из тульской двуствол­ки— вещь мрачная. Как-то ему довелось видеть рану от выстрела из подобной штуки: стреляли с ближнего расстояния и входное отверстие было величиной с теннисный мячик. Выходного же, строго говоря, вообще не было, потому что не было спины, ее снесло. Самодельный кастет. Револьвер системы «наган», судя по истертостям деталей еще времен красных-белых. Газовый пистолет итальянского производства. Две гранаты Ф-1. Наручники.

Ник и так знал, что столкнется не с профессиональ­ными убийцами, а с мразью, но зрелище этого оружия отчего-то только усилило тоску. Впрочем, обе гранаты он захватил и вернулся в прихожую.

Связанные уголовники неуклюже ерзали по полу И сипло сопели: с залепленными ртами им приходилось дышать через нос.

Ник глянул на часы. Времени прошло на удивление много и уже близилась полночь. Что-то надо было ре­шать, дальше медлить опасно.

Превозмогая себя, с тяжелым сердцем Ник приступил к выполнению плана, еще некоторое время назад казавшегося таким простым, ясным и логичным.

Бандиты были здоровые и тащить эту бесформенную связку даже несколько метров было довольно тяжело.. Тем более, что, почувствовав приближающийся финал драмы, они начали проявлять активность, мычали, пыта­лись брыкаться, упирались, дергались.

Запал транспортировки и самое банальное мышечное напряжение несколько притупили неприятное чувство в душе. Ник как бы никого не убивал, не пытал. Он только тянул двух связанных людей в ванную комнату, срывал нейлоновый шнур,. на котором когда-то висела занавеска, продевал один его конец между ногами уго­ловников, чтобы потом накинуть петлю на крюк и подтя­нуть их туши вверх.

Пока все получалось правильно: крюк держал, шнур оказался прочен, оставалось только перекинуть тела не­посредственно в ванну. Ник напрягся и, вцепившись в во­ротник куртки одного из них, с трудом перевалил обоих внутрь.

Они пытались освободиться, толкались, выпучивали налитые кровью глаза...

Ник заткнул в ванной дырку и пустил воду, чем вызвал новую волну конвульсий у обреченных.

— Вот так, ребята,— наконец выдавил из себя Ник.— С четверть часа подумать у вас есть. Судя по рожам, накуролесили вы достаточно, так что, считайте, подоб­ный финал достался вам по совокупности...

Блатные, лишь только Ник начал говорить, затихли и внимательно слушали, даже выгибали шеи, чтобы шум падающей воды не заглушал слов.

— Но я к вам пришел по причине...— Ник запутался в словах. Все они, произносимые сейчас, были какие-то плоские, ничего не значащие.—Девушку вы одну изу­вечили... 

И это тоже ничего не значило. Подвешенные вверх ногами бандиты вели себя смирно и, кажется, хотели слушать. Но Ник больше ничего не мог объяснять.

Злясь на себя, он вышел из ванной. Надо было ухо­дить, но он не мог себя заставить и зачем-то сел в прихо­жей на табуретку, бессмысленно рассматривая свои руки, блеклые обои, зеркало с трещиной, какие-то вещи, что висели на криво вбитом в косяк гвозде...