Амория
Шрифт:
– И… Про что же она?
– В ней поётся о том, что всё, что нам нужно – это любовь.
Мелисса рассмеялась коротко рассмеялась (хорошо для меня, что я не мог почувствовать безумной горечи в её голосе). От этого у неё что-то противно булькало внутри. Всхлипнув пару раз, она тихо произнесла:
– А теперь скажи, только честно, ты волшебник?
– Что? – удивился я.
– Я же не дурочка, я видела, как ворота сами опустились перед тем солдатом, и научиться водить самолёт ты не смог бы за несколько дней. А тем более, видеть в темноте… Ты кому-то продал душу, да? Я бы продала, чтобы купить свободу. Только покупателей не нашлось.
– Не
– А ты мог бы… Поговорить с кем-нибудь из Бой-земель?
– Конечно. Теоретически. Но это могло меня выдать.
– Значит… – влажный кашель. Она зажала рот рукой, и я уж подумал, что никогда не узнаю, что "значит". – Значит, ты никогда не будешь одинок.
Странный вывод. Такие, как я, всегда одиноки.
–…No one you can save, who can't be saved… – раздавалось из проигрывателя. Я краем глаза взглянул на Мелиссу и подумал, что нужно ей всё-таки что-то сказать, хотя я ничего и не чувствую, чтобы потом не жалеть. Только, чтобы найти нужные слова, хорошо бы понять, что она чувствует. Как же у людей всё сложно! Начнём с базовых потребностей:
– Хочешь воды? Я взял с собой.
– Угу.
Не отрывая взгляда от многочисленных экранов, я достал бутылку воды, глотнул сам, после чего протянул её Мели. Она слабо приподняла руки, и я понял, что даже килограмм она сейчас вряд ли удержит на весу. Поэтому я поднёс бутылку ко рту девушки, наклонил, и дождался, пока она напьётся. Завинтив пробку, я наблюдал, как капли воды стекают по подбородку Мелиссы, а она и не пытается их вытереть.
– Тебе обидно, что ты умираешь, хотя нам и удалось сбежать? – предположил я. В нынешнем состоянии я даже не подумал, что слова "ты умираешь" звучат жестоко.
– Нет, – для убедительности она помогала головой, – я счастлива, что мне удалось вырваться. Что я хотя бы сдохну вне СИВЗ. Что личинка, которую мне иначе пришлось бы вынашивать для них, уже сдохла, – девушка слегка похлопал по своему животу пониже раны, и её губы растянулись в улыбке.
– Возможно, инопланетяне тебя подлатают.
– Звучит обнадёживающе, – она неуклюже отвернулась, чтобы смотреть в боковой иллюминатор, и до меня донеслось: – что он поёт сейчас?
– Ты не сможешь познать непознаваемое, – монотонным голосом я стал дублировать песню, – ты не сможешь увидеть невидимое. Не сможешь оказаться там, где не должен быть…
– …Аминь…
–…Это просто. Всё что тебе нужно, это любовь. Всё что тебе нужно, это любовь. Всё что тебе нужно… – я замолчал и сосредоточился на управлении самолётом.
По крайней мере, до конца этого дня нам ещё нужно опасаться погони, но я позволил своему сознанию посмотреть и на землю. Летели мы не очень высоко, под облаками, потому что этот гроб с крыльями вряд ли рассчитан на большее. Так интересно: я никогда раньше не был за пределами города, в котором родился, казалось, что город, наш человейник – это весь мир. А тут, будто человечества и не существует: леса и леса. Только иногда встречаются деревеньки с клочками распаханных полей.
Только поздним вечером, когда моё измученное тело, несмотря на безжалостные понукания имплантатов, предъявило ультиматум: "поспи или сдохни"; когда на приборной панели самолёта загорелся индикатор "кончается топливо"; когда меня уже тошнило от запаха остывающей, запёкшейся крови, мой "бездушный" мозг догадался, что что-то не так. Люди ведь обычно издают звуки, верно? Я окликнул Мелиссу, потряс за плечо, так что её голова пару раз безвольно стукнулась о стекло, вгляделся в остекленевшие глаза, наклонил лицо почти вплотную к приоткрытому рту, в котором тускло поблёскивали окровавленные зубы, на месте одного из которых чернела дыра… Попытался уловить дыхание. И понял, что остался совсем один.
настоящее время
Задумчиво перемешивая жидкую белковую кашу, я снова вспоминал свой побег с Земли. А что ещё мне вспоминать? Уж точно не годы существования в СИВЗ. Перед глазами стояли бесконечные серо-бурые равнины, которые потянулись, когда лес сошёл на нет. Я приземлился там, чуть не угробив самолёт, и тут же отключился, прямо на сидении. Проснулся через несколько часов от кошмара, что меня догнали и окружили.
Заправил самолёт, съел один из украденных в дорогу сухих пайков (теперь на мою долю их придётся в два раза больше). Завернул Мелиссу в кусок брезента, найденный в салоне самолёта, и опустил в наскоро вырытую могилу. В той степи не нашлось даже приличного камня для надгробия или какой-нибудь палки. Может, так даже и лучше – призраки прошлого никогда не найдут её.
Почему я продолжаю вспоминать об этом? Почему меня так доконала гибель не моей девушки, носившей не моего ребёнка? Я знал её два чёртовых дня.
– Простите… – обратился кто-то на ломаном ворландском, –…вы не будете это доедать?
– Что? – встрепенулся я. Обернувшись, увидел лысоватого мужчину, который очень заинтересовано смотрел на еду в моей тарелке, которую я всё это время машинально перемешивал. Остальные беженцы в столовой уже почти закончили скромную трапезу. Нет, нас не морили голодом, просто материальную помощь земля получала от инопланетян, которые, понятное дело, не обязаны иметь запасы земной еды, а тем более разбираться в наших вкусах.
– Нет, не буду, – я подвинул ему тарелку.
– О, вы очень добры.
– Не то что бы. Скорее, мне просто… – я перешёл на свой родной язык, чтобы его не расстроить. –… Насрать.
– Что, простите?
– Ничего важного.
Сколько я уже на этой базе? Я потерял счёт дням. Как тогда, когда горючее для самолёта закончилось (его едва хватило для того, чтобы перелететь море, которое когда-то называлось Красным), и мне пришлось идти пешком по пустынному раскалённому побережью Эшлэнда. Когда-то пустыни были лишь в некоторых частях континента, но глобальное потепление, только усугубившееся после голубиного инцидента, когда экономика и промышленность колотились в судорогах, превратило его в горячий безжизненный ад. Как и экваториальную часть материка, некогда называвшегося Южной Америкой, а также всю бывшую Австралию. Я тогда ещё подумал, что у меня глюки, увидев летающий билборд Эвакуации. На нём были написаны координаты ближайшей базы. И вбил их в свой имплантат и побрёл дальше, словно зомби, совсем уже ничего не соображая, и лишь подчиняясь командам навигатора.