Анаконда
Шрифт:
— У нас и своих, к сожалению, опущенных навалом, — заметил Бобренев.
— Ну, «новых русских» на экзотику тянет...
— Слушай, а что ты знаешь о торговле младенцами? Якобы некая подпольная фирма в России скупает правдами и неправдами младенцев, в том числе с сильными психическими отклонениями, но физически абсолютно здоровых, и продает их за рубеж. Будто бы на усыновление. Но вот одна журналистка из газеты «Московская молодежная», Мария Гринева, провела расследование, оказалось, что следов этих детей нет!
— Что значит нет? — подняла брови Черешнина. — И что это за журналистское расследование? Расследованием должны заниматься профессионалы! Если есть преступление, его должны расследовать госструктуры. Ты откуда знаешь?
— Да у меня была эта Маша Гринева. Славненькая такая...
— Ох, дождешься ты «семейного расследования», — погрозила пальцем Черешнина.
— У меня жена, слава Богу, не ревнивая.
— Не верю. Жены все ревнивые. Только более мудрые это хорошо скрывают.
— Ну, так что у тебя с Гриневой? — улыбаясь, напомнил Патрикеев.
— У меня с ней ничего. Просто когда-то, еще в Главной военной прокуратуре, давал ей интервью. Вот она по старой памяти и пришла за советом.
— На то ты и старший советник юстиции, чтобы советы хорошеньким девочкам давать, — усмехнулся Патрикеев, допивая кофе. — Но мой тебе совет как старшего товарища, будь осторожен.
— Не боись, полковник...
— Я не столько Машу Гриневу имею в виду. Если и закрутите роман, пойму и прощу. Я про дело о торговле детьми.
— А что? Располагаешь информацией?
— Пока конфиденциальной. Тут дело покрупнее фирмы, поставляющей детей для старых развратников. Тут и вовсе миллиардные обороты. Но это тема моей следующей командировки в Австрию. Вот вернусь из Бангладеш, поговорим. Возможно, мне потребуется ваша помощь.
— Не хочешь говорить, не надо. Но это ведь не помешает нам выпить еще по чашке кофе?
Жена гостила у больной матери в Одессе. Две кошки и толстый кастрированный кот-сиамец остались на его попечении. Гак что после работы Бобренев зашел в «Океан» рядом со станцией метро. «Им, заразам, еще и рыбу разную подавай, — раздраженно думал он, поднимаясь без лифта с тяжелой сумкой на третий этаж. — Девицам одна рыба положена, старому евнуху — другая, с учетом его драматической биографии».
Но стоило открыть дверь, как раздражение сразу прошло.
Трое печальных голодных кошек сидели полукругом в коридоре перед входной дверью и, чуть склонив головки, с интересом рассматривали большую пластиковую сумку, из которой доносился невообразимо приятный аромат. Поняв, что без ужина сегодня не останутся, все трое, сделав грациозные прыжки, оказались у полковника на руках и уткнулись влюбленными усатыми мордами в усатую же физиономию Бобренева. Слава Богу, нот он и дома.
26 МАРТА 1997 Г. ФИНАНСОВЫЙ ГЕНИЙ ПО КЛИЧКЕ МАДАМ
После сытных хачапури под крымский «Мускат» Мадам приказала мужу принять экстракт акульих хрящей, в чудодейственную силу которых свято верила, контрастный душ и настроиться на акт.
Он все сделал в указанной последовательности. Но акт не получился. Как говорится, эрекция оставляла желать лучшего. Неисполнительность мужа вызвала прилив раздражения.
— Ну что же ты? — укоризненно пожурила она.
— Извини, мамуля, приустал. Не мальчик уже. Ведь нет еще и двух, а мы с тобой третий раз этим занимаемся...
— Может, разлюбил? — грозно свела брови Мадам.
— Что ты такое говоришь, мамочка, как не стыдно? — сделал обиженное лицо муж.
— Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок, — смирилась Мадам, — помассируй мне ступни. Сегодня тяжелый день.
— У тебя, мамочка, каждый день тяжелый.
— Вечером проводишь меня в аэропорт.
— Куда летишь?
— На юг. А больше тебе и знать не положено, чай, муж, а не начальник. Слава Богу, времена патриархата кончились, теперь жена не обязана давать отчет супругу о том, куда и зачем едет. Ну, что ты скукожился сразу? По делу еду. Деньги зарабатывать.
— Да разве мало у нас денег? И отдохнуть бы можно было.
— Вот ты и отдыхай. Каникулы у тебя. А мне вкалывать надо. Не женское это дело целыми днями в телевизор пялиться.
Оделась она на удивление быстро, ее кошачья медлительность была скорее напускной. Муж помог застегнуть на спине платье, соединил концы двойного жемчужного ожерелья. Она предпочитала жемчуг с Таити — крупный, богатый, лоснящийся. Китайский пусть мелкота носит. Корейский еще хуже.
Хотя летела она сегодня как раз в Китай и Корею. Впрочем, Сингапур — не Китай. Зато острова Бали — самая настоящая Индонезия. Там она еще не была. Не то чтобы любила путешествовать по незнакомым странам. Просто новая страна — новый рынок сбыта. А значит, новые богатства. А стало быть, еще больше власти.
Вот станет еще немного богаче, и не понадобится ей «крыша» Хозяйки, ее помощь и содействие. Сама всех, кого надо, сможет купить...
Уже в машине почувствовала боль внизу живота. И вместо конторы приказала везти на Мясницкую, в женский реабилитационный зал «Фемина плюс». Там ей, естественно, без всяких очередей (центр был частью ее огромной империи и принадлежал ей, хотя в качестве владельца была указана совсем другая фамилия) сделали ультразвуковое исследование мочевого пузыря и придатков. Все оказалось в норме.
Переела, наверное.
Но на всякий случай заскочила к своему психотерапевту.
Профессор Дамбаян Ашот Арутюнович, светило в своей области с внешностью и повадками «голубого», долго мял ее руку и пристально смотрел большими черными маслянистыми глазами в зрачки Мадам.
— Что ели час назад? — спросил подозрительно.
— Хачапури и вино.
— Плохо, — почему-то сокрушенно покачал головой профессор. — А что снилось?
— Ой, совсем дурацкий сон, профессор: будто я пришла в воинскую часть проситься на срочную службу. При этом чувствую, все догадываются, не служить я хочу, а попасть в среду мужчин, чтобы завести себе бесчисленных любовников. Меня жутко смущает, что по контракту мне надо будет отдаваться солдатам.