Аналог
Шрифт:
А я сел на кресло, как подкошенный. Получается, когда я сказал: «Вот моя мечта…» – программа нашла этот канал, где депутат рассказывал о своей мечте и телевизор переключился.
Долго я смотрел на большой экран в чёрном корпусе. Каналы менялись, соответствуя прописанной мной программе, не позволяя проникать в комнату рекламе и насилию.
Тогда я решил дождаться ночи и проверить всё ещё раз. Заодно решил найти давно ставший ненужным пульт и попробовать вернуть его функционал. Часам к двум ночи всё было готово. Телевизор послушно следовал
На одном из каналов показывали в записи концерт, я стал разговаривать с поющим:
– Придурок, – говорю полуголому юнцу, – ты еще пацан или уже баба?
Не сработало, он меня не слышал и продолжал гнусавить про тяжелую жизнь молодого повесы.
В общем, добравшись до ночного телемагазина, я был уверен, что просто ошибся, позволив усталости сыграть злую шутку с моим подсознанием.
– Это замечательный пылесос, – рекламировала девица в маечке и шортиках технику. Она держала длинную пластиковую трубу и наклонялась к аппарату.
– Да, ты уж сразу засовывай себе ее между ног! Зачем лишние слова?! – совершенно расслабившись тихо прокомментировал я поведение ведущей.
Девица остановилась в полу-движении и удивленно посмотрела в мою сторону, с экрана.
– Я, мужики, тут развеселился! Ну, думаю, сейчас я тебе! Раздевайся, говорю, чё стоишь? Заказов нет!
Девица потаращилась и давай стягивать с себя майку.
– Давай, давай, – говорю ей, – заказы пошли!
А она, и не смущаясь уже, как будто, так и надо шортики стягивает.
– Я ей: «Говори, что такая девушка прилагается к каждой заказанной сейчас модели!». Она и говорит! Тут в кадр вбежали мужик и баба. Зажали девку, и увели. Так смешно мне стало. Сижу, смеюсь от души! Смотрю, а мужик какой-то таращится на меня с экрана. Спрашиваю у него:
– Ну, чё, видишь меня?
А он мне:
– Нет! Ты кто? Ты где?
Тут уж мне совсем похорошело, и переключив телевизор на другой канал, решил, теперь всем скажу, что я о них думаю!
Честно сказать, я поначалу опасался и чуть было ни поддался мании преследования. Мне казалось, что каждый звонок в дверь возвещает о том, что пришли сотрудники правоохранительных органов и сейчас я получу по полной – за оскорбления и хулиганство.
Но шло время. Никто меня не находил. Я даже думал, что может и не ищут совсем.
Я никого не убивал, денег не забирал и никакой корысти в моих комментариях вообще не было.
Наболело, накипело, как и у многих таких же работяг, как и я сам.
И потом, я же говорил правду!
Но однажды, я услышал разговор в метро и оказалось, что о моих телевизионных выступлениях знает весь город.
Человек-то я замкнутый – ни с кем не общаюсь, по барам и кафе не хожу, даже общественным транспортом пользуюсь раз в месяц, потому и понял всё слишком поздно.
Глава 2
– Во, загибает! – присвистнул кто-то и в полумраке раздались шаркающие звуки переставляемых в нетерпении ног.
Как ни странно, но Иван только сейчас задумался о собственной безопасности, возможной ошибке, опасности.
После скитаний по городу, видевшемуся раньше разросшейся деревней, прикрывающей каменными одеждами обыденные – не изменяющиеся от создания человека потребности размножаться и добывать еду, но оказавшемуся мегалитическим монстром из стекла и бетона, прячущим в стальных порах мутировавших гадов с венами полными жадности и лицемерия, случайные знакомые – простые люди, хоть и бездомные, не внушали страха ищущему отдушину Ивану.
Люди прошедшие общественную мясорубку, либо превращаются в фарш, либо голыми костяшками выплевываются прожорливым механизмом и никаким социальным бактериям не прогрызть то, что отшлифовали винты мирового порядка.
Сейчас же – в сгущающихся сумерках, инстинкт самосохранения дрогнул серебряным колокольчиком где-то в области солнечного сплетения.
«Гадость какую-то пьют», – подумал гость и поёжился, пытаясь прогнать дискомфорт из груди.
– Тебе не интересно?! Иди, возьми еще выпить! – не поддержал невидимого оратора сидящий рядом с Иваном Сергей.
– Давай, выпьем, – протянул он стакан Ивану.
– А ты топай, топай, – приказал Сергей в темноту перед тем, как опрокинуть в обросший недельной щетиной рот сто грамм сивухи.
– Слушай, – продолжал единственный защитник нежданного гостя, закусывая салом, – так получается, что ты изобрёл новый канал связи?
Сквозь накатившиеся от крепости напитка слёзы Иван удивленно посмотрел на собеседника, колокольчик попытался вытолкнуть спиртовые пары.
– А ты чё так таращишься?! – заулыбался Сергей и обнажил довольно белые и ровные зубы, – ты, что же думаешь, что мы тут все БОМЖами родились?
Иван жевал, вопросительно обводя взглядом тех, кого можно было рассмотреть в тёмном заброшенном складе на окраине города.
– Вот это, – Сергей указал на щуплого старика с разбитым носом, – Фёдор Игоревич. Это мы его зовем Федорой, а для тебя и всех остальных он Фёдор Игоревич. А ну, представься Федора нашему гостю.
Старик довольно живо поднялся, отряхнул рваные, грязные брюки и поправив несуществующий галстук представился:
– Фёдор Игоревич, кандидат математических наук. Десять лет назад я работал в космической индустрии. Наращивал, так сказать, мощь нашего государства в космосе. Вы слышали, что ни будь про космический щит? Ох, американцы и раздули из этого!
Федора рассмеялся несоответствующим не его внешности, не месту – чистым, почти детским смехом. Иван от неожиданности выронил из пальцев кусочек сала.
– Сядь, Федора! Не пугай человека, – приказал Сергей. – Теперь понимаешь почему он Федора?
– Угу, – лишь смог произнести Иван.
– Это его особенности голосовых связок, но не голос в этом человеке главное, конечно. Он просто гений математики! Знаешь, чем зарабатывает? Решает контрольные, пишет курсовые, диссертации. Да, ты рот-то прикрой!