Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Нашёл, чему завидовать! — ржёт Миняй. — Да этого добра везде навалом. На копейку дюжина и баранка в придачу.
После каши так же не спеша напились чаю, приканчивая и заварку, и сахар. Ещё немного поболтали и поржали, и так же неспешно стали собираться. Чтоб и не по жаре, и до темноты добраться до дома. Вчера-то их подвезли, а сегодня и косы, и грабли с вилами, и своя поклажа — всё на себе переть.
— Ну, — Миняй огляделся, проверяя, не забыли ли чего, — пошли.
— Пошли, — кивнул Колька.
Эркин
Когда такая дорога, то ни по сторонам глазеть, ни болтать не будешь. Шли молча и ровно, как заведённые, не сбивая дыхания болтовнёй. Может, под песню было бы и легче, да им такое и в голову как-то не пришло.
Вёл их Колька не дорогой, а тропами, напрямик через луга, большей частью уже выкошенные, уставленные стогами, а кое-где и стогов уже нет: свезли, — через картофельные, покрытые тёмно-зелёной ботвой поля, а вон уже и огородные загородки пошли, и не тропа уже, а проулок, из-за заборов голоса и смех, мычат коровы, что, уже и стадо пригнали? Да, сумерки уже, ну, надо же как маханули, а вон и Колькин проулок.
И только свалив в сарае косы и грабли, они поняли, что и в самом деле сдюжили, смогли. Эсфирь пригласила их зайти поесть и, выслушав их вежливый, но решительный отказ, метнулась в дом и, вернувшись, мгновенно накрыла стол под яблоней.
— Тогда хоть молока выпейте, козьего.
И, не дожидаясь их ответа, снова убежала и вернулась с кувшином.
Они сели вокруг стола, к Кольке на колени сразу забрался Колобок, разглядывая гостей.
— Братан мой, — объяснил Колька Миняю.
Тот молча кивнул. Андрей состроил Колобку рожу, и малыш радостно засмеялся, запрокидывая кудрявую голову. Улыбнулся и Эркин.
Козье молоко он пил впервые и от усталости не мог понять: нравится ему или нет. Как-то незаметно на столе появился пирог с вареньем, ещё что-то.
Эркин дожевал пирог, толкнул под столом Андрея. Тот кивнул и вытряхнул в рот последние капли из стакана. Кивнул и Миняй.
Встали из-за стола они одновременно.
— Спасибо хозяевам за ласку и почёт, — поблагодарил за всех Миняй.
— Вам спасибо за помощь, — встал и Колька, ссадив на землю Колобка.
И неожиданно для Эркина, шагнув вперёд, крепко обнял миняя, затем его и Андрея.
— Спасибо вам… спасибо…
— Ладноть тебе, — буркнул, скрывая смущение, Миняй. — Бывайте здоровы, айда, мужики, время позднее.
— Айда, — согласился андрей. — До свидания всем. Мама Фира, пирог потрясный, в жизни бы не ушёл, да на работу надо.
— До свиданья, — улыбнулся Эркин, легонько подталкивая Андрея.
Вроде только пришли и сидели недолго, а уже вечер к ночи прислоняется. Старый город затихал, готовясь ко сну, и, когда они подошли к переезду, сзади стояла ночная тишина, хотя небо ещё светло-синее.
— Ну что, — Миняй
Андрей ещё раз зевнул.
— Время какое, спрашиваешь? А перед сменой.
Миняй рассмеялся.
— Вывернулся, паря. Ты завтра в какую?
— А, как и вы, в первую.
— Новый город догуливал выходные, мостовые и стены домов отдавали накопленный за день жар. По-прежнему ровным размеренным шагом уже при фонарном свете они добрались до «Беженского Корабля». Миняй протянул руку Эркину.
— Ну, до завтра, Мороз.
— До завтра, — ответил Эркин.
Улыбчиво кивнул Андрей, и они разошлись.
Молча поднялись по лестнице, вошли в тихий, уже спящий коридор. У своей двери Эркин полез в карман за ключами, но дверь распахнулась сама, и Женя обняла их, сразу обоих, и так буквально вдёрнула их в квартиру.
— Наконец-то… всё в порядке, да? Сейчас чаб… поедите… — быстро говорила она, целуя обоих.
— Женя, — Эркин с трудом вклинился в её скороговорку, — сейчас в душ и спать, мы сыты, правда.
— Точно, братик.
Андрей сгрёб их мешки, куртку Эркина и забросил всё в кладовку.
— Завтра разберу. Женя, спасибо, но только спать.
— Завтра в первую, женя, — виновато сказал Эркин и поцеловал её в щёку.
— Да, — сразу кивнула Женя. — Да, конечно.
Расстёгивая на ходу рубашку, Андрей прошёл мимо них в ванную.
— Братик, догоняй.
— Да- да, Эркин, иди, конечно, — Женя ещё раз поцеловала его и легонько подтолкнула в спину.
Андрей уже ухал и кряхтел под душем. Эркин быстро разделся и, осторожно раздвинув занавеску, чтобы не набрызгать, протиснулся в щель.
— Эркин, ты? — Андрей яростно намыливал голову.
— Да, я. Подвинься.
Горячие сильные струи били их по головам и плечам, разлетаясь брызгами и от занавески снова на них.
— Ох, хорошо-о! Играться не вздумай!
— Отстань. Помять тебя?
— Нет, спасибо, брат. Завтра, ладно?
— Ладно.
Они, несмотря на тесноту, всё-таки потёрли друг другу спины и выключили воду.
— Ох, щас завалю-усь…
— На смену не проспи.
— Да ни в жисть, братик. Готов? Открываю.
Андрей щёлкнул задвижкой на двери.
В квартире тихо и темно, только под дверью спальни узкая светящаяся полоска. Эркин машинально, засыпая на ходу, повернул задвижку на двери, сбросил халат на пуф и лёг. Женя сразу отложила на тумбочку со своей стороны журнал, выключила лампу и повернулась к нему.
— Устал, милый? Спи, Эркин, спи, мой родной.
И уже во сне Эркин ответил:
— Ага, Женя, я сплю.
Женя тихо засмеялась, целуя его в щёку и в висок, погладила по груди. Эркин протяжно вздохнул и улыбнулся, не открывая глаз.