Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
С ней дела обстояли не лучше: девушка была так же, как и Петрович, примотана скотчем к откидному сиденью по левую руку. Но, в отличие от моего друга, пребывающего в нирване, Кларочка уже пришла в себя и испуганно смотрела на меня. Я хотел сказать ей что-нибудь ободряющее, но не смог: мой рот, как, впрочем, и ротик Кларочки, оказался заклеенным все тем же серебристым скотчем.
Охотников видно не было. Разумеется, они сидели позади меня, в кабине, отделенной от салона узенькой дверцей. И, похоже, на этот раз их было трое. Потому что, помнится, когда «скорая» подъехала, в салоне уже находились двое: «врач»
Я лихорадочно обдумывал варианты побега. Но их просто не было: мы все трое оказались весьма надежно, со знанием дела обездвижены и обеззвучены. Машина неслась по ночному городу… впрочем, по городу ли? Мелькание фонарей прекратилось, и теперь снаружи была лишь темнота. Похоже, мы выехали за городскую черту.
Тот факт, что нас не порешили сразу, обнадеживал. Возможно, Охотникам мы для чего-то нужны живыми. Вернее, нужен я, поскольку моих соратников, разумеется, прихватили просто за компанию. А значит, есть шанс попытаться вырваться, когда нас привезут в пункт назначения. Если только конечным пунктом не окажется какой-нибудь укромный овражек в лесу, где злодеи смогут спокойно свершить свое грязное дело без ненужных свидетелей… А что, тоже вариант, хоть и печальный.
Сзади послышалась какая-то возня, и надо мной склонилась перевязанная голова. Я присмотрелся: ну да, вот и второй участник недавней схватки в квартире Антониди. Этого, помнится, Хруль от души приложил табуреткой. То-то у супостата вид какой-то… нерадостный.
Охотник с минуту рассматривал меня, потом ухмыльнулся:
— Ну что, док, недолго побегал? Ничего, скоро приедем и тебя в лучшем виде Хозяину скормим. И дружка твоего… в виде бонуса! — он загоготал, брызжа на меня слюной. Я поморщился. — Что, не нравится? То ли еще будет!
Рядом с перевязанной ухмыляющейся головой показалась вторая. Ну конечно, псевдобольной пожаловал! Помахав перед моим носом загипсованной рукой, он пообещал:
— Только сначала я с тобой за это поквитаюсь! Я тебе, падле, медленно все пальцы переломаю. И на руках, и на ногах!
— Уймись и сядь на место!
Властный окрик с водительского сиденья заставил обе головы моментально исчезнуть из моего поля зрения. Странно, но голос, одернувший Охотников, показался мне знакомым. Где-то я определенно его слышал… причем совсем недавно.
Машина продолжала нестись в полной темноте. Вдруг заскрежетали тормоза и «мерс», наклонившись, резко повернул направо. Судя по начавшейся тряске, асфальт под колесами закончился. Похоже, мы съехали на грунтовую дорогу. Я всмотрелся в темноту за окнами: на фоне более светлого неба по бокам дороги замелькали темные кроны деревьев. Лес? Все-таки сценарий с овражком? Грустно.
Но в пылу мстительной ярости ушибленный табуреткой Охотник проговорился, что нас собираются скормить Хозяевам. А это значит… ничего это не значит! Недавно мы с Петровичем стали свидетелями того, как Хозяева нападают из зазеркалья. Но означает ли это, что других способов похищения душ у них нет? Ох, не уверен…
Машина опять резко накренилась. На этот раз мы свернули налево. Кроны деревьев за окнами теперь почти не оставляли просвета. «Чем дальше в лес, тем толще партизаны…» — не к месту всплыл в памяти афоризм кого-то из великих остряков. «Мерс» повернул еще раз и остановился. Мы прибыли.
Задние
— Прибыли-с, барин! Пожалуйте в избу! — и больно ткнул меня под ребра шокером.
«Да сколько ж можно!» — успел я возмутиться до того, как синяя искра вновь лишила меня сознания.
В этот раз я очнулся в сидячем положении. И первое, что увидел, — сидящего напротив меня человека, плотно примотанного к стулу серебристым скотчем. Человек удивленно меня рассматривал и кого-то смутно напоминал. Приглядевшись внимательнее, я понял, кого именно. Меня.
Я разглядывал собственное отражение в огромном зеркале, висящем на противоположной стене. Зеркало было заключено в массивную, по виду очень старую бронзовую раму с затейливыми завитушками. А находился я, судя по всему, в каком-то подвале… вполне вероятно, что в подвале именно того лесного домика, который успел заметить из машины.
Оглядевшись, я пришел к неутешительному выводу о том, что положение безвыходное. Меня окружали старые стены из выщербленного сырого кирпича. Сводчатый потолок наводил на мысль о том, что подвалу гораздо больше лет, чем самому дому. Единственный выход был закрыт мощной дверью, тоже старинной работы. А потому, похоже, крепкой.
Где-то капала вода. Мерный стук падающих капель дополнял картину полной безысходности. Я уставился на зеркало… вот-вот там появится зловещая чернота. И примется с аппетитом лопать мое отражение. А синхронно с этим я начну покрываться инеем… вот только на этот раз поблизости не окажется верного Петровича. И доктору Светину придет окончательный и бесповоротный кирдык…
Ну уж нет! Так просто я этой нечисти не дамся. Я прокручивал в уме возможные способы спасения. Разбить зеркало? Нечем, самое большее, на что я способен в своем нынешнем связанном положении, — это попытаться передвинуться вместе со стулом поближе к зеркалу и, возможно, свалить его со стены. А что, это мысль!
Я задергался, пытаясь подпрыгнуть вместе со стулом. Увы, грубо сколоченный из толстенных досок, он казался неподъемным. По крайней мере, все мои попытки ни к чему не привели. Скотч лишь больно врезался в конечности при каждом движении. Ладно, этот вариант отпадает. Что еще?
Ход моих мыслей прервал скрип открывающейся двери. Но, вопреки ожиданиям, открылась вовсе не та, сбитая из толстых дубовых досок и окованная железом, с кольцом вместо привычной ручки…
Со скрипом распахнулось… зеркало! Открывшийся проем оказался залит ослепительным белым светом. Я зажмурился, не в силах выдержать рези в глазах.
— Ну-с, еще раз здравствуйте, Пал Палыч!
Все тот же знакомый голос! Я приоткрыл глаза, но ничего не смог рассмотреть. Похоже, разговаривающий со мной человек стоял перед мощным прожектором, направленным прямо мне в лицо. Кроме неясного темного силуэта на фоне светового пятна, я ничего не мог рассмотреть. А между тем мой собеседник продолжал: