Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
— Мама хочет иглать спичками? — поинтересовался Алекс, усевшись рядом с ней.
— Хочет, малыш, хочет! Еще как! — подтвердила Тина, ощупывая коробку.
И поняла, что есть еще одна проблема. Проклятые «адвокаты» слишком сильно стянули ей запястья. Своих рук женщина почти не чувствовала. Она очень осторожно выдвинула коробок из-под крышки, примерно наполовину. И, мысленно моля Бога, чтобы только он не оказался пустым, сунула внутрь кончик указательного пальца…
Сначала она не почувствовала ничего: онемевший палец ощутил лишь прикосновение к чему-то твердому. С равным успехом это могли
Теперь надо что-то делать с руками. Онемевшими пальцами ей спичку не зажечь. Тина так же аккуратно закрыла пока коробок и положила его на пол. А сама принялась изо всех сил сжимать и разжимать кулаки, одновременно пытаясь хоть немного растянуть стягивающую ее запястья ленту.
Алекс, внимательно наблюдавший за матерью, сложил ручки за спиной и тоже зашевелил пальцами, повторяя ее движения. Тина улыбнулась и кивнула ему:
— Да, малыш, это такая зарядка для пальчиков. Чтобы они не уставали.
Сын понимающе кивнул и еще старательнее заработал кулачками.
Тина прислушалась к своим ощущениям. Сначала не было ничего: пальцы по-прежнему казались ей чужими. Но вот на фоне полной бесчувственности появилось что-то новенькое. Кисти начало покалывать, сначала робко, затем все сильнее и сильнее. Наконец словно тысячи раскаленных иголок одновременно вонзились Тине в руки.
Боль оказалась настолько сильной и неожиданной, что женщине пришлось вновь закусить губу до крови, чтобы не закричать во весь голос. Боль накатывала волнами, повторяя отдающийся в затылке стук сердца. Тина уткнулась лбом в пол, кусала губы и… ликовала! Потому что вместе с адской болью к ее пальцам возвращалась чувствительность.
Наконец боль стихла. Тина осторожно потрогала пальцами одной руки другую. Чувствуют! Все чувствуют, даже крохотный шрам на указательном пальце левой руки, оставшийся у нее еще с детства после неудачного общения с забредшим в их двор уличным котом.
Тина нащупала за спиной коробку и теперь уже намного увереннее открыла ее. Вновь одним пальцем исследовала содержимое: точно, спички. Три штуки. Аккуратно вытащив одну из них, женщина закрыла коробку и крепко сжала ее в левой руке. Сосредоточившись, уперла головку спички в шершавую боковую стенку. И чиркнула.
Ничего не произошло. В воздухе появился резкий запах горящей серы, но спичка не зажглась. Тина повторила попытку, нажав на этот раз посильнее. И вновь ничего!
Забыв о присутствии Алекса, Тина выругалась. Проклятая спичка, наверное, отсырела. Женщина перевернула коробок другой стороной и, уже почти без всякой надежды, чиркнула еще раз.
— Голит! — констатировал Алекс, по-прежнему внимательно наблюдавший за странным поведением матери.
Тина и сама поняла, что спичка наконец загорелась. По характерному звуку вспышки и по появившемуся жжению в левой ладони, оказавшейся как раз над пламенем.
Она поспешно поднесла горящую спичку под скотч. Вернее, туда, где, по ее ощущениям, он должен был находиться. Появившаяся вонь горящего пластика подтвердила, что ее расчет оказался верным.
Вонь усиливалась. Вывернув шею, она с ликованием увидела густой
…Вместе с ее руками… Тина застонала от нестерпимой боли: ее запястья охватило пламя. Скотч вспыхнул неожиданно сильно и теперь вместе с ним огонь жадно пожирал и живую плоть. Тина извивалась на полу от адских мучений, но какая-то часть сознания торжествовала: еще несколько секунд, и ее руки освободятся!
Но секунды пролетали, а она все никак не могла избавиться от пут! Бандиты не поскупились на скотч, связывая ее: плотно намотанные друг на друга многочисленные витки клейкой ленты выгорали медленно. Мучительно медленно! А между тем пламя охватило уже и футболку на ее спине. Тина стонала уже почти в полный голос, не в силах больше сдерживаться. И из последних сил, превозмогая невероятную боль, выкручивала руки из пылающего скотча…
…Раздался тихий треск, и он лопнул… Тина даже не сразу поверила в то, что произошло: перекатившись на спину, чтобы потушить занявшуюся футболку, женщина с недоумением поднесла к лицу свои руки, тупо рассматривая догорающие на них ошметки скотча. Странно, но ее запястья уже не чувствовали боли, видимо, сгоревшая кожа просто омертвела. Только мерзкий запах паленого мяса доказывал, что это горят ее, Тинины руки!
Женщина опомнилась. Она набрала в грудь воздуха и дунула. Сначала на одну, потом на другую руку. Как в детстве дула на свечки в праздничном торте, загадывая желание. И как тогда, в ее далекие детские дни рождения, пламя погасло.
Расправиться со скотчем на ногах было делом одной минуты: неповинующимися обгорелыми руками Тина сорвала остатки ленты и вскочила на ноги. Свободна!
Но тут же чуть не упала — от резкого подъема жутко заболела и закружилась голова. Тину повело в сторону, и она, сделав пару неверных шагов, обессиленно прислонилась к стене. В глазах потемнело. Вместе с головокружением накатила тошнота. Борясь с рвотными позывами, женщина по стенке вернулась в кухню и склонилась над раковиной. Ее вырвало. И сразу стало легче.
Наскоро ополоснув лицо, Тина прислушалась. В подвале что-то изменилось: стук затих, а голоса приобрели вопросительную интонацию. А потом и вовсе смолкли. Зато послышались шаги, судя по всему, один из бандитов решил-таки проверить, что происходит наверху.
Времени на раздумья не оставалось. Тина метнулась к полуоткрытой подвальной двери, уже не заботясь о том, что ее могут услышать. С разбега женщина всем телом ударилась о толстую дубовую створку, с грохотом захлопнув ее. И задвинула засов.
Тут же дверь содрогнулась от сильного удара с той стороны. Потом еще и еще. В дверь барабанили, кажется, уже оба бандита, пытаясь вырваться из западни. Но старое дерево было крепким, а уж для того, чтобы совладать с толстым железным засовом, нужно было что-то большее, чем усилия двух одураченных негодяев.
Тина усмехнулась и отошла от двери. Осталось только подняться наверх, отыскать в спальне мобильник и вызвать полицию. И кошмар закончится…
Громкий треск прервал ее размышления. Тина обернулась. Треск повторился еще и еще. Из двери в месте крепления скоб затвора вылетали щепки, а в стене напротив появлялись все новые и новые черные отверстия.