Анаста
Шрифт:
Поздно вечером, перед тем как лечь спать, я спросил у Анастасии:
— А где спят Володя и Настенька?
— В разных местах, — ответила Анастасия, — Настенька со мной иногда. Почему ты спрашиваешь об этом, Владимир?
— Да так просто, хотел с Володей поговорить кое о чём.
— Так позови его.
— Как позвать, крикнуть что ли?
— Да просто позови, он услышит.
Я позвал. И через некоторое время увидел идущего в мою сторону сына. Он по-прежнему был предельно сосредоточен. Когда Володя подошёл ближе, я спросил его:
— Ты когда, Володя, придумал, что гора из глины — это баня и почему мне раньше про это не говорил?
— Я решил так сказать, когда мама стала критиковать
— Но потом ты стал говорить об её устройстве и полезности. Ты это придумал на ходу, за одно мгновение, или всё же можешь пользоваться Вселенской информацией, как мама?
— Как мама, не могу, папа, но в этом, возможно, есть и своя полезность. Я стараюсь быстро сам придумывать то, о чём не могу получить информации, иногда это получается.
— Да ещё как здорово получается! Ты прямо изобретатель. У меня из головы не выходит твоё изобретение. Я даже решил по приезде действующую модель сделать. Куплю глиняный кувшин, проделаю в нём дырку у основания, горлышко закрою крышкой какой-нибудь с дыркой для трубы, и зажгу внутри свечку, часа на два, вместо костра, чтобы посмотреть, как он разогреваться будет. Только стенки у кувшина тонкие, не очень точная модель получится.
— А ты, папа, обложи кувшин глиной, и точнее будет модель.
— Точно, обложу глиной. Ты, Володя, извини меня, ну, в общем, это я так сгоряча сказал, что тебе думать нечем. Ты не сердись на меня.
— Я никогда и не сердился на тебя, папа, — спокойно ответил он.
— И на маму не сердись. Ты, конечно же, понял, она только вид сделала, будто мы этот земляной вал по периметру гектара придумали, на самом деле они нам с Настенькой идею подсказали.
— Да, папа, я всё понял.
— Но это не важно, кто придумал, важно, что проблема с землёй теперь решена. Молодец Анастасия, правда, Володя?
— Мама вызвала нас на состязание, папа.
— Состязание? Вызов? Я что-то такое почувствовал, когда вы друг против друга стояли. Это такая игра, Володя? Для ума развития, да?
— Можно сказать, игра, точнее, состязание.
— Нечестное это состязание. Анастасия владеет информацией, объёмом с Вселенную, а мы лишены такой возможности. Как тут состязаться?
Володя выслушал мои аргументы и со спокойной уверенностью ответил: — Я принял вызов, папа.
— Ну и зря принял. Проиграешь. Сто процентов, проиграешь! Потом расстраиваться будешь, как сегодня расстроился. Я видел, когда говорила Анастасия о вале земляном, о доме в центре и задворках, ты сидел расстроенный, с поникшей головой. А тут ещё больше расстроишься.
— Я не должен проиграть, папа. Мой проигрыш огорчит маму.
— Так пусть незаметно как-нибудь поддастся тебе, чтоб самой потом не огорчаться.
— Мама не сможет поддаться.
— Эх, Володя, Володя, порой мне кажется, ты немножечко безрассудный. Ладно, что случилось, то случилось, ты иди спать, Володя. Я тоже пойду и буду думать, как лучше дом расположить на гектаре, может, что-нибудь придумаю.
— Да, папа, тебе необходимо хорошо выспаться. Благостного сна тебе, папа.
Мы с сыном разошлись, но я не смог сразу лечь спать. Сказал Анастасии:
— Ты не жди меня, засыпай одна, Анастасия. Мне тут кое о чём подумать необходимо.
При свете белой сибирской ночи я ходил у входа в землянку, думал, как помочь Володе. Изредка смотрел на спящую Анастасию. Она спала на боку, свернувшись калачиком, положив под голову ладонь, и чему-то слегка улыбалась во сне.
Улыбается, красавица кроткая, будто ребёнок. А накануне, это ж надо так нещадно раскритиковать нашу планировку! Месторасположение дома на макете неправильным назвала. Задворками у вас полгектара получаются, сказала. Конечно, так оно и есть. Надо вспомнить расположение домов из журналов по ландшафтному дизайну. Володя, конечно же, решить задачу с расположением построек не сумеет, так как у него нет информации. Надо мне всё продумать, а то он совсем разуверится в собственных силах. Мне так сильно захотелось помочь сыну, что сам чувствовал, не усну, пока не придумаю что-нибудь дельное. Я видел множество загородных домов с разными постройками на земельных участках, значит, мне и нужно найти правильное решение. Но оно не приходило. Большинство домов, которые доводилось мне видеть, вообще окнами своими выходят на проезжую часть.
Перевалило далеко за полночь, а я всё ходил вдоль землянки, перебирая разные варианты расположения дома и приусадебных построек.
И вдруг придумалось! Как-то сразу придумалось, словно вспыхнуло, и очень мне понравилось придуманное. Ну, я ей завтра отвечу! Эх, отвечу!
Я стал представлять, как отвечу завтра Анастасии на ее замечание о задворках. Начну как бы небрежно: «Ты тут вчера, Анастасия, про месторасположение дома что-то говорила, про задворки какие-то», — «Да, говорила, на задворках у вас полгектара получились», — скажет она. «Неправда, Анастасия, не так всё. Ты просто вмятинку на макете не заметила. А это веранда вокруг всего дома. Когда жарко, мы с друзьями сидим с теневой стороны, у стены, противоположной от входа. Сидим, садом любуемся, клумбами, и нет никаких задворок. По периметру всего дома веранда открытая проходит». — «Да, действительно, не заметила я», — скажет Анастасия.
Хорошо придумалось, решил я, и потихонечку, чтобы не нарушить её сон, прилёг на пахучую постель рядом со спящей красавицей.
Ночью мне про нашу баню сон приснился странный. Будто вхожу я в неё, дверь за собой закрываю. А баня отрывается от земли и летит в небо, всё набирая и набирая скорость.
ОГНЕННАЯ ПТИЦА
Проснулся я часов в одиннадцать, наверное, спал так долго от двухдневного непрерывного умственного напряжения. Как только проснулся, мне снова захотелось увидеть сына и поговорить с ним о бане. Рассказать ему, что это не просто баня. Это многофункциональное сооружение. Оно может служить как уличный камин, у которого здорово сидеть с друзьями или с семьёй. Ещё в нём можно сушить одежду, грибы и многое другое. В нём можно печь хлеб и приготавливать вкусные блюда. И конечно же в нём можно лечиться, прогревая тело необычным теплом. Так размышляя, я шёл к тому месту на берегу озера, где был макет поместья. Когда вышел из кустов, мне открылась следующая картина.
Рядом с макетом поместья лежала усталая волчица, ноги её были испачканы глиной. Метрах в двух от волчицы, в небольшой ямке топталась медведица, она месила глину. Володя, стоя на коленях, шлифовал ладонями своих рук сооружённую им на берегу пруда из глины… Сооружённую…. Нет! Язык не повернётся назвать увиденное баней. Даже страх от присутствия медведицы и волчицы ушёл куда-то в сторону, и я подошёл поближе.
Центральная часть того, что соорудил Володя, была похожа на голову и туловище какой-то необычной птицы. У основания небольшое отверстие — вход во внутреннюю комнату. От центральной части сооружения, похожего на необычную птицу, отходили два её крыла, они обнимали пространство. Под одним из крыльев сидели мужчина и женщина, похожие на меня и Анастасию. В центре играла маленькая девочка. День был облачным, солнце то ярко светило, то скрывалось за облаками. Игра теней создавала впечатление, будто птица живая и может взлететь, как только люди войдут в неё.