Анатомия зла
Шрифт:
– Я тоже кое-что знаю об этом. Что нацисты, например, позаимствовали свою бредовую идею о преемственной связи арийцев с мифической Атлантидой у Блаватской, из ее "Тайной Доктрины", – ввернула Клара. – Ну и какие же идеи посещали те бесчисленные черные братства?
– Они призваны были обеспечить господство арийской расы на всех уровнях – от физического до метафизического, внеземного. А руководил этим рейхсфюрер Гиммлер! Главный маг-практик нацизма. Ах, как он руководил!
Гроссе воздел глаза к потолку.
– Я мечтал бы оказаться одним из двенадцати рыцарей Внутреннего Малого Круга Черного ордена СС! Восседать в построенном Гиммлером Замке Вебельсбург за 35-метровым столом, на персональном дубовом троне с серебряной именной табличкой. Посвящение в рыцари сопровождалось торжественным обрядом вступления на "сверхчеловеческий" путь. Звучит? А знаками отличия членов тайного капитула "СС" были ритуальный кинжал и серебряное кольцо с черепом и рунической символикой.
– Тебе не кажется, что все это смахивает на детские игры? Ритуалы, обряды, символика, таинственность, псевдостаринные замки, – мрачно усмехнулась Клара. И сама же себе возразила. – О, нет, если это и были игры, то далеко не детские. Сектантский промысел сатанистов – вот что это было!
Гроссе лишь обдал ее сочувственно-презрительным взглядом. Он явно получал удовольствие от этой темы и от самого звучания милых его сердцу названий и символов.
Но Клара еще не услышала желаемого ответа на итересовавший ее вопрос. Гроссе ничего не сказал об экспериментах Аненербе. Ей хотелось посмотреть, какую мистическую базу подведет он под них.
– Я не о ритуалах и замках спрашивала тебя, а о том, чем занимались научно-исследовательские институты Аненербе.
– Им дано было задание найти источники особых, запредельных знаний – оккультных, мистических, космических, называй как хочешь, с помощью которых можно было бы создать богочеловека, обладающего сверхсилой, сверхсознанием. А заодно разрабатывали всевозможные виды оружия – от атомного до психотропного. Последнее – для манипулирования действиями людей через их психику. Чтобы добиться желаемых результатов, нужны были эксперименты, и не только с грубым физическим телом, но и на более тонком - ментальном, психическом, клеточном, генетическом - уровне, меняющем саму сущность человека и его структуру. Как ты не можешь понять! Они лепили, творили, выковывали – да, порой в муках – два принципиально новых типа человека: человека-хозяина, полубога и человека-робота. Зомби, если желаешь. И я горжусь... Слышишь, горжусь тем, что мой отец был в авангарде этих беспрецедентных космически-политических преобразований человечества. И сожалею, что они оказались временно преостановленными.
– Временно?!
– Разумеется временно. Не думаешь же ты, что все эти колоссальные наработки канули в лету, растворились в воздухе, ушли в песок. Что целая армия беззаветно преданных своему делу фанатиков с окончанием войны перестала существовать...
После этой беседы Клара осталась озадаченной и еще более сбитой с толку, чем до нее. Гроссе, вопреки ее ожиданиям, не только не опроверг выдвинутые против его отца обвинения в прямой причастности к деяниям нацистов, не только не стыдился своей преступной наследственности, но напротив – бравировал ею, преподнося идеи нацизма чуть ли не как свои собственные. Что это, терялась она в догадках – самозащита или убеждения?
ГЛАВА 6
От стены отделилась безмолвная фигура дежурного. Они прошли мимо, не взглянув на него.
Узкие, такие же серые, как холл, коридоры с редкими, наглухо закрытыми дверями петляли и разветвлялись справа и слева от них.
Здесь, в недрах невинно зеленеющего холма, гордо выставлявшего на всеобщее обозрение белокаменное детище Гроссе, притаилась другая клиника – подземная, о существовании которой никто даже не подозревал. У подземной клиники меж тем был свой, тщательно засекреченный персонал, своя клиентура, свои ученые и уникальные специалисты. И над всем этим так же безраздельно царил Гроссе.
Обе клиники причудливым образом дополняли и поддерживали друг друга. Нижняя сотнями невидимых нитей сплеталась с Верхней, пользуясь ее лабораториями, ее богатым практическим и экспериментальным опытом, результатами научно-исследовательских работ. "Клиническая больница ортопедии и травмотологии" трудилась в поте лица, являясь своеобразным полигоном, опытной базой для своей конспиративной сестры, составляя с ней единое, неразделимое целое, о чем никто из ее действующих лиц даже не подозревал.
Под видом благотворительности в нее попадал незначительный процент бедняков, безработных, людей, потерпевших жизненное крушение. Поистине манной небесной бывали для Гроссе несостоявшиеся самоубийцы, одинокие бродяги, одним словом – «отбросы общества», которыми никто уже не интересовался. Те из них, кто не успел еще окончательно разрушить свой организм, а следовательно представлял определенную «сырьевую» ценность, исчезали бесследно в стенах клиники. Фальшивые медицинские свидетельства, констатирующие смерть, вполне устраивали местные власти.
Но, к великому неудобству Гроссе, на бесперебойность, а главное – на качественность подобного "сырья" рассчитывать не приходилось. А потому в исключительных случаях он вынужден был идти на риск, прибегая к гангстерским методам, которые в принципе были противны его природе. Грубая работа вступала в противоречие с его представлениями о себе и своей роли в мировой науке. Но на помощь приходил неизменный девиз: Великие цели требуют великих жертв.
Разумеется, потайной ход, которым пользовался исключительно Гроссе со своей помощницей, не был единственным каналом связи между двумя клиниками. Основное сообщение осуществлялось через подвальные этажи Верхней клиники, где находились подсобные помещения и паркинги. Отсюда, в наглухо закрытых машинах "Скорой помощи", можно было ввести и вывести все, что угодно и кого угодно.
Стальные, пуленепробиваемые ворота с кодированными запорами вряд ли могли возбудить чье-либо любопытство или подозрение, поскольку с наружной стороны они ничем не отличались от множества других ворот и дверей, ведущих на склады, в мастерские, в раздевалки и офисы для работников гаража и так далее. Заведующий паркингом – доверенный сотрудник Нижней клиники, бдительно охранял подступы к ней.
– Зайдем на минутку к донору, хочу на него взглянуть, – сказал Гроссе, толкнув одну из глухих, никак не обозначенных дверей.
Клара нехотя шагнула за ним следом и остановилась в тени бетонной ниши, заранее зная, как будет развиваться гроссовский фарс и не желая принимать в этом участия.
В небольшой унылой комнате, где всю мебель составляли кровать, тумбочка да пара стульев, находились двое: пожилая женщина в белом халате и чернокожий подросток в полосатой пижаме. Он сидел на подушке больничной койки, обхватив руками острые коленки, и при виде вошедших затравленно уставился на них, часто моргая. Как дикий звереныш в клетке, которому безумно хочется убежать, да некуда. Женщина, вскочив со стула, замерла в подобострастно-выжидательной позе.