Андрей Боголюбский
Шрифт:
Послушник зажигал свечи дымным шнурком.
– Ты говорил, что меня кто-то ожидает. Вели войти.
В дверях, отбивая земные поклоны, появился Паисий.
– Ну, почто пришёл?
– спросил его Фёдор, заложив руки за спину.
– Дело до тебя спешное, владыко. Фёдор выждал, пока Паисий приблизится.
– Какое же такое дело?
Ткнувшись жирным носом в сухую митрополичью руку, Паисий обдал Фёдора запахом чеснока и редьки.
– Вели, владыко, схватить богомерзкого старика Кузьму, что жительство имеет у княжого
– За что же?
– Гневит, владыко, Господа нашего Иисуса Христа, изрытая хулу на тебя и церковь Христову.
– Что же он говорит, сей нечестивец?
– О, епископ, и не пытай! Язык не поворачивается повторить скверну. Превозносит латинян и греков и тайно молится идолам поганым.
Фёдор прошёл в угол и остановился у аналоя.
– Что-то много говоришь ты на этого человека! Может, клевещешь?
– Фёдор испытующе посмотрел на доносчика.
– Подумай, великий грех возьмёшь на душу свою перед Богом!
Паисий опустился на колени перед иконой и перекрестился:
– Верь, отче! Если я налгал, то провалиться мне на сем месте!
Теперь, когда Фёдор стал епископом, он решил железной рукой искоренять непослушных. Он считал, что этим он укрепит свою власть.
– Ну ладно, будь по-твоему. А что ещё?
– Отче, сотвори благое дело!
– сказал Паисий после некоторого раздумья.
– Вместе со стариком Кузьмой повели схватить и его внука Алёшку. Оба они язычники, оба бежали от господина своего, боярина Ивана. Вели заточить златокузнеца Николая…
Епископ замахал руками:
– Врёшь ты всё, Паисий!.. Возьмём пока одного Кузьму. Послушаем, что он скажет на допросе.
2
На другой день во Владимире вокруг Успенского собора был крестный ход. Алексей уговорил Николая сходить посмотреть, а сам отправился на Клязьму, в тайной надежде встретиться с Ариной. Кузьма остался сторожить дом.
В раздумье сидел старик на пороге. На дворе купались в пыли воробьи, в лучах ласкового солнца нежилась старая лохматая собака.
Кузьма хотел подняться и бросить воробьям зерна, но остановился. В ворота вошли трое стражников и монах. Монах сказал:
– К епископу Фёдору тебя, кузнец, вызывают немедля.
– Зачем, братья, по какому делу?
– Иди, иди! Там тебе скажут.
Кузьма шёл по улице, окружённый стражниками, и с тревогой думал: «Провинностей за мной нет… Может, владыке что-нибудь понадобилось для соборов по кузнечной части?
– Посмотрев на угрюмые лица своих провожатых, подумал с тоской: - Нет, не для добра вызывает меня епископ…»
Дед Кузьма дошёл спокойно. Встреченные по пути мастера-соседи спрашивали стражников:
– Куда ведёте старика? Те отвечали неохотно:
– По спешному делу вызывает дворский. Кузьму втолкнули в узкую дверь башни; он чуть не упал с осклизлой от сырости лестницы. Остановился, хотел приглядеться, но ничего не увидел. Внизу зазвенела цепь.
– Чего стал? Слушайся сюда. Обратно всё едино не выпустят.
Спотыкаясь о чьи-то вытянутые ноги, Кузьма прошёл во мраке в уголок. Слышалось дыхание нескольких людей да писк мышей, которые возились в углу. Сиплым голосом кто-то спросил:
– Кто таков? Владимирский?
– И владимирский и нет…
– Почто так?
Дед Кузьма рассказал, откуда он родом и как попал во Владимир.
– Ну, это, мил человек, упрятал тебя твой боярин.
– Как же? Его нет во Владимире…
– Боярская власть и из-под земли достанет.
– Человек завозился, простуженно закашлял.
– Богатого мужа везде знают, он и на чужой стороне имеет друзей, а убогий и в своей со страхом ходит.
3
Мечник Прокопий ожидал князя в светёлке. Он только что возвратился из Новгорода, куда Андрей посылал его с тайным поручением.
Внимательно следил Андрей за событиями в Новгороде Великом. В глубине души он лелеял старинную свою мечту подчинить себе этот вольный и богатый город. На первое время князь Андрей хотел добиться только одного: чтобы в Киеве и Новгороде сидели посаженные им князья. В благодарность за его труды они считали бы его старейшим и первенство отдавали бы земле Владимирской. Новгородцы призывали и выгоняли то одного, то другого князя. Сейчас там сидел ставленник Андрея, князь Святослав.
Вошёл Андрей с Якимом Кучковичем. Прокопий поклонился до земли.
– Ну, что там у Господина Великого Новгорода?
– Княже, грамоту твою читали на вече… Андрей посмотрел на Кучковича, стоявшего у порога.
– Боярин Яким, садись.
Яким нерешительно подошёл к лавке и присел на краешек.
Прокопий смущённо откашлялся.
– В Новом городе нехорошо, - начал он тихо.
– Горлопаны, подкупленные боярами, сторонниками киевского князя Мстислава, кричат на вече против князя Святослава. Боюсь, что прогонят его новгородцы в другой раз.
– Ну, а Святослав? Прокопий пожал плечами:
– Слаб весьма, клонится, словно ольха под ветром.
– Святослава надобно поддержать. Придётся тебе к нему ещё раз съездить. Скажешь, что я помогу… Так вот с какой стороны хочет меня уязвить Мстислав! Хочет, чтобы из Новгорода изгнали посаженного мною на княжение князя… Ну, а что про меня бают новгородские купцы да бояре?
– спросил он неожиданно.
Прокопий опустил голову.
– Ну, говори, что замялся…
Мечник взглянул на Андрея светлыми глазами, посмотрел на боярина Якима и густо покраснел: