Андриеш
Шрифт:
У людей.
За жертвой новой,
Черной злобой окрылен,
Полетел в долину он,
Что зовется Трехручьевой…»
Андриеш воскликнул: «Как?
Говоришь, помчался враг
Прямо в край родимый мой?
Это он закрыл все тьмой,
Много погубил людей,
Усыпил меня, злодей,
И умчал под небеса
Стадо все мое и пса,
И любимую сестрицу,
Дорогую Миорицу?!
В
«Я видал ее тогда…»
«Миорицу?»
«Точно, да:
Вспоминаю, как сейчас,—
Черный Вихрь в тот самый раз
Запер стадо в подземелье,
А меня швырнул в ущелье,
В эту пропасть, в этот гроб,
В этот гиблый ящик, чтоб
Я, строптивец непокорный,
Грыз гранит подошвы горной,
Чтоб не отдыхал ни дня
И дышал рекой огня.
Я хоть пленник, да не связан,
Выход я найти обязан,—
Горный кряж я продолблю
И злодея погублю!»
«Вижу, бедный мой герой,
Ты безумен: за горой
Есть дорога, но она
Не туда обращена!
Та же, что нужна, на горе
Пролегает через море…»
«Ну, тогда совсем беда.
Здесь ни брода нет, ни льда:
Ох, по этим по глубинам
Не пройти нам, не пройти нам…»
«Сфармэ-Пятра, погоди:
Раз уж море впереди,
Будь же, великан, героем:
Мы с тобою мост построим!»
Отыскал
Груду скал
Исполин,
Из долин
Натаскал
Валунов.
Способ — нов:
Натащив,
Стал в пролив
Их метать;
Ни дать, ни взять
Возникают острова —
Есть у парня голова!
Остров к острову встает
Посреди бурлящих вод,
Пусть волна идет врасхлест —
Будет мост,
Будет мост!
Горный кряж гигант калечит,
Скалы прямо в море мечет.
Андриеш валун наметит —
Делом исполин ответит:
Размахнется им и бросит —
Даже отдыха не просит!
И огромная дуга,
Упираясь в берега,
Возникает средь воды
Гребнем каменной гряды.
С каждым мигом все прочней
Хоть обоз кати по ней!
Расступились волны с хрипом,
С ядовитым, злобным шипом,
Отступила постепенно
Даже яростная пена,
И широкой полосой,
Темной, каменной косой,
Лег, просторен, горделив,
Новый путь через пролив:
Может ныне кто угодно
По нему шагать свободно!
Сфармэ-Пятра в восхищенье
Перестал крошить каменья
И в восторге пастушка
Подхватил исподтишка,
Стал
Знать, по нраву баловство!
Говорит он: «Ты меня
Спас от страшного огня,
Я теперь совсем холодный,
Я теперь совсем свободный!»
Пастушка летать заставил
Великан, — видать, давно
Не было ему смешно!
Насмеявшись же, добавил,
Пастушку вернув свободу:
«Если ты готов к походу,
Знай, что Черный Вихрь со зла
Превращать людей привык:
Был ты витязь, стал — скала.
Станешь камнем в тот же миг!
Ну, а я на то в ответ
Дам скитальцу самоцвет, —
У меня он с давних пор,
Мне его царица гор
Подарила, — кто возьмет
В путь-дорогу камень тот,
На того всем вражьим чарам
Суждено яриться даром!
Тот в скалу не превратится,
Так сказала мне царица.
Нет дороже самоцвета —
Только прячь его от света,
От чужих недобрых глаз,
Чтобы камень не погас.
Ну, а я пойду домой.
Где-то край родимый мой?
Знаю я, что в два ручья
Плачет матушка моя,
Ты ведь должен понимать,
Мальчик, кто такая — мать!»
Это пастушку знакомо,
Эти самые слова:
Речь, он помнил, такова
Стрымбы-Лемне, древолома!
Сходны речи двух верзил.
И пастух проговорил,
Принимая сомоцвет:
«Посылал тебе привет
Стрымба-Лемне, добрый малый,
Ты его, дружок, побалуй,
Загляни к нему ты в лес…»
«Да ведь он давно исчез,
Не желает знать родни!»
«Сфарма-Пятра, заверни
Ты к нему — в своей чащобе
Он сидит в великой злобе,—
Говорит, что, мол, родня
Не желает знать меня…»
И пастух не без участья
В двух словах пересказал
Стрымбы-Лемнины несчастья.
«Значит, и его связал
Службой глупой, безотрадной
Общий враг наш беспощадный!»
Великан со зла опять
Чуть не начал кряж ломать.
Успокоившись едва,
Снова вымолвил слова:
«В годы прежние, давно
Было счастье мне дано:
Я, в избытке юных сил,
Маму на руках носил!
Как я счастлив был, поверь!»
«Ну, а где она теперь?»
«Видимо, в родном краю:
Черный Царь страну мою
Потопил в тумане черном,
Людоморном и злотворном…»
«Знаю, знаю, там немало