Ангел для кактуса
Шрифт:
— Все, кто причастен к этому вечеру.
— Катя и… большой парень?
— Большого парня зовут Даник, — хохотнув, поясняю я. — Да, они. И еще двое.
— Мне предстоит увидеть их сегодня? Раз они причастны…
— Нет. Они остались за кадром. И кстати, передавали тебе привет и просили вести себя по-божески хотя бы в знак уважения к кактусам, хотя бы на их свидании.
— Что? — смеясь, фыркает она. — А раньше я вела себя не по-божески?
— Лишь малость, совсем немного, — небрежно отмахиваюсь я и по привычке покусываю губу.
— Так, стоп! Выходит, ты рассказывал обо мне своим друзьям? Надеюсь, ничего такого…
— Абсолютно ничего такого! Даже не заморачивайся! Я рассказал им только про «оуч», краба-йети и дебильные очки для эгоцентриков, которые ты надеваешь каждый раз, когда оказываешься в моей машине.
С быстротой молнии Лина вскакивает с места и тянется через стол, наверное, чтобы меня ударить, но я ловлю ее за запястье.
— Ты! — повышает голос она, но в ее тоне нет ни нот пренебрежения, ни нот ненависти. Лишь показное негодование, которое тут же рассеивается, не оставив после себя и следа.
— Я, — с покорностью соглашаюсь и ослабляю хватку.
Теперь ее рука свободно лежит на моей ладони, и Лине ничего не стоит, чтобы убрать ее. Но она этого не делает. Я чувствую тепло и нежность ее кожи.
Наши взгляды встречаются, и мне до безумия хочется поцеловать ее, но…
— Лё-ош! — из бокса доносится встревоженный голос Кати. Металлические ступени винтовой лестницы дребезжат под ее ногами. — Лёш! — запыхавшись, выдыхает она, едва появившись на крыше. — У нас ЧП! — И тут же конфузно смеется: — Кажется, Даник застрял.
— Где?
— Сначала я сама пыталась вызволить его из той комнатки, где мы оставили продукты, но дверь захлопнулась наглухо. Он там, — тараторит она и виновато смотрит то на меня, то на Лину. А потом добавляет: — Простите! Кажется, мы слегка подпортили ваш вечер.
Я перевожу взгляд на Лину:
— Это займет несколько минут, — говорю так, будто уверен, что мне с легкой руки удастся открыть дверь. — Прости! — И уже бросаюсь вниз по лестнице, как неожиданно для самого себя в этой, не совсем приятной ситуации, прыскаю со смеху: — Сегодня точно какая-то прощеная пятница!
— Все нормально! — слышу ободряющий голос Лины за спиной.
И следом Катин:
— Пойдем. Не сидеть же тебе здесь одной?
Я хочу обернуться и увидеть их обеих, убедиться, что Лина приняла предложение — я же помню ее реакцию на Катю, — но я уже внизу. К тому же, меня отвлекают звуки, доносящиеся из каморки — так мы называем техническую комнату, в которой находится щитовая и спрятана прочая электрика. Она похожа на бункер, в нее не проникают посторонние запахи, которые витают в рабочем помещении. Видимо, поэтому ребята решили сложить продукты там.
— Даник, — я прикладываюсь к металлической двери, чтобы тот смог меня услышать, и пытаюсь разрядить обстановку шуткой, — не дури! Открывайся! И отдай нам наши салаты!
В ответ дверная ручка начинает ходить ходуном, так, что по всей стене распространяется вибрация.
— Даник, ты меня слышишь?
— Угу.
— Ладно, не воюй! Дергаться с той стороны бесполезно, дверь уже когда-то точно так же заклинивала! — отвечаю я, а сам осматриваю замок и дверную коробку, понимая, что проще будет выпилить болгаркой кусок двери, чем растрачиваться на бесполезные попытки по спасению Даника более гуманным способом.
Укрепившись в своем решении, я резко разворачиваюсь и натыкаюсь на Лину. Мы оказываемся слишком близко друг к другу, наши взгляды снова встречаются, и я опасаюсь, что могу ее испугать или растревожить. Или просто не устоять перед ней!
Я бережно беру ее за плечи и аккуратно отодвигаю в сторону.
— Посторонитесь, дамы! — отшучиваюсь.
— Ты куда? — спрашивает Катя.
— Переодеваться. А вы, — я все еще продолжаю смотреть на Лину, глаза в глаза, — пройдите к той стене. Придется устроить маленький фейерверк в честь Даника.
Оторвавшись от Лины, я ныряю в раздевалку и менее чем через минуту выхожу в рабочей одежде. Нахожу среди прочих инструментов угловую шлифовальную машину, надеваю защитные очки, двигаясь от стеллажа к стеллажу, пытаюсь отыскать перчатки, обнаруживаю их на верхней полке самого дальнего, где им, конечно же, не место, и вдруг замечаю, с каким вниманием за мной наблюдает Лина.
— Даник! — через металлическое препятствие кричит пострадавшему Катя. — Отойди от двери подальше! Леша будет выпиливать замок! Это может быть опасно!
Но опаснее того, что заключает в себе эта девчонка с серо-голубыми глазами и ангельскими завитками волос, я еще не встречал! Лина не просто мне нравится, я с головой попал в ее сети.
Я направляюсь к двери:
— Даник, ты отошел? — ору ему в замочную скважину и, дождавшись ответа, включаю инструмент.
Оглушительный лязг пронзает насквозь, от мозжечка до кончиков пальцев. Меня всего передергивает, а каково же Данику в бункере?
— Даник! Ты как там?
— Легкая степень контузии, — голосом робота отзывается тот.
— Ладно, не паникуй!
— Хорошо.
— Сейчас что-нибудь придумаем!
Я делаю шаг назад, пристально смотрю на дверь, понимаю, что у той могут быть потайные петли, и прихожу к выводу, что лучше взять левее. Будет много пыли, зато процесс пройдет менее болезненно.
— Отойдите еще дальше! — даю команду Лине и Кате.
Они о чем-то переговариваются между собой и беспрекословно повинуются.
Работа с болгаркой требует максимум внимательности, и я сосредотачиваюсь на вращающем диске, который довольно податливо входит в поверхность кирпичной стены и режет ее, будто нож масло. Я уже собираюсь прерваться и совершить поворот шлифовальной машины, для того, чтобы перейти ко второй, перпендикулярной стороне мысленно намеченного прямоугольника, в поле которого попадет сам язычок замка, как громкий треск и хлопок выбивает меня из колеи. В то же мгновение гаснет свет, и я слышу испуганный визг девчонок.