Ангел Маруся
Шрифт:
А спрятаться не получится. Обмануть можно глупых, больных, малахольных, себе подобных, в общем. С Небес же видно всё. Наивны попытки пересидеть невзгоды в тёплом гнездышке, не та у нас жизненная задача. Наш путь — путь воина. Отдельные мужчины и женщины осознают это, и дальнейшая их дорога хоть и трудна, но не содержит трусливых мучительных изгибов, которые так любит вырисовывать на теле судьбы «здравый смысл». Они рано или поздно одержат свою победу, но не торжество переполнит их душу, а — краткая минута покоя, цена которой не исчислится земными мерками.
Для них предназначена
48
Здравствуй, Иван! Соскучился? Ты даже и не догадываешься, нежный человеческий детёныш, что за смутная тоска гложет тебя. Я подскажу — временное отсутствие ангела за правым плечом. Не грусти, я вернулась. А чего не бежишь в магазин выбирать нового коня богатырского? Правильно — потому, что ручки пока дрожат и неприятно скользят по рулю, приходится вытирать их об штаны. И сохнет во рту, нужно жевать резинки, чтобы не заливать салон минералкой, плохо завинченной на светофоре непослушными пальцами. Знакомо, знакомо. Это пройдет.
Ты полюбил пешие прогулки с работы — на работу через парк с небольшим замёрзшим озерцом и деревянными фигурками трудно узнаваемых сказочных героев. На которых, впрочем, неприкаянная юность уже намалевала не вполне цензурные определения не только их личности, но и статуса. Поздним зимним утром стайки мамаш гуляют спящую в колясках малышню, да изредка пробежит крепкая краснощёкая пенсионерка с легкомысленной иностранной надписью через обтянутую фуфайкой грудь. Озабоченно прошкандыбают неопределенные личности в сторону ларьков у метро, по-деловому заглядывая в урны, встречающиеся на их нелёгком пути. Подерутся на аллейке из-за лакомого кусочка вороны с воробьями, шмыгнёт по стволу игривая белка. Сквозь путаницу ветвей светит низкое солнце, скрипит под ногами снежок, липы сменяются молодыми берёзками, и за памятником кому-то коммунистическому, справа, можно видеть, как несётся по трассе нескончаемый поток машин.
На службе тебя уже ждет чашечка кофе и ласковая секретарша, понастроившая розовых девичьих планов во взбудораженном гормонами воображении, и неласковые партнеры — молодые голодные акулы капитализма, чья жизнь есть борьба за отдельно взятое собственное светлое будущее, и лукавые друганы, готовые в любой момент скрутить в кармане фигу. После службы, под настроение — культурная программа с образованной и симпатичной нанятой девушкой или не совсем культурная — с водкой и девушкой попроще. Какая скука, Ванька!
Подними глаза, набрякшие угаром ночного клуба, подними, богатырь. Встреться взглядом с теми, кто остался блестящим камушком на тёмно-синем бархате неба. Что они говорят тебе? О чём просят? Для чего шумят ветром в неподатливых ветках замерзших аллей?
Нет, конечно, можно — не вслушиваясь и не вглядываясь, щипать себе корпий или там детальки вытачивать, или денежку к денежке складывать, тихо радуясь, а можно — и с ножичком в подворотне… Много имеется разных вариантов земного времяпрепровождения, на все вкусы. А значение имеет только то, что остается.
Иван, что ты готов оставить после себя? Ещё не придумал? Ладно-ладно,
Вот бы каждому нашему мужичку — по персональному ангелу! Глядишь, дело бы и пошло. А то, как дети малые, честное слово.
А каждой женщине нашей, умнице-красавице… Прямо не знаю, чего и пожелать. Мужика хорошего, с ангелом. Все остальное ибо имеется. Женщине всегда есть, что оставить после себя. Если она, конечно, не сбилась с дороги в мучительных поисках лучшей доли.
49
Встаёт, не торопясь, зимнее солнышко, незаметно пробирается за снеговыми тучками по склону неба — и, не успеешь оглянуться, хлобысь — и закатилось опять за горизонт. А уж когда порадует своим присутствием над белыми снегами, да мы уж — и с лыжами, и с палками, с коньками да фотоаппаратами, с шашлыками и термосами, с заветной бутылочкой в складках одежды — вот они мы! Нужно успеть и с горок накататься, и по заснеженному лесу пробежать, вбирая в себя сказочную красоту, и обрушить снежную шапку с еловой лапы на зазевавшегося…
Зимняя сказка у нас долгая, в иных лесах до апреля лежит снег да плывут по речкам в тёплые моря медленно тающие льдины. Льдины проплывут — пойдут пароходы, катая туристов до каспийской дельты и обратно… Ну, это уже забегая далеко вперёд. Пока же — по календарю ещё осень, а зиме только начало. Каждое утро свежий снежок покрывает землю и всё, что на ней, чистой мягкой пеленой, и кажется, что всё нескладное ещё можно исправить, переписать. До Нового года, этой условной границы новой жизни, больше месяца, до весны далеко, а лето вообще — то ли будет, то ли нет.
Нет, конечно, уже можно пошивать сарафаны к следующему сезону и приобретать купальники с небывалыми скидками, можно даже махнуть на недельку в вечное лето, запутав организм в часовых поясах и временах года… Но ничем не хуже — скрип-поскрип за дровишками во двор и сидеть потом перед печью, глядя на скачущие огоньки. И чтобы за окном снег, а на коленях кошка. И надо бы встать, да неохота тревожить животную — цепляться ведь будет до последнего, в гадских кошачьих намерениях настоять на своем.
Жалею ли я? О невозможности оставить ныне следы — хотя бы и на снегу, или даже просто скрип ломающихся снежинок под ногой? Или о чём-то большем? Конечно, жалею. Чего уж тут, как говориться, лукавить — в моем-то положении, нет у меня намерения больше никого в этот покер обыгрывать, как бывалоча. Чтобы партнер глазками хлоп-хлоп да денежки его тю-тю. Тут уж все карты — нараспашку, душа — навыворот. Берите, кто сколько сможет.
Уважаемые человеки! Ничего нельзя скопить, если не отдавать. А так — придёшь однажды усладить свои органолептические чувства видом собранных по грошику сокровищ, откроешь заветный сундучок… А там глиняные черепки. Или муж уйдёт, так и не дождавшись похвалы и чистой рубашки. Или научные труды, ночами высиживаемые, от злостных конкурентов бережно хранимые, на такую полку закинут, где их только паучки и прочитают. Много есть различных вариантов по обращению насильственно собираемого в прах и тлен.