Ангел тьмы

Карр Калеб

Воспользовавшись зазорами в кладке угла конюшни, а заодно и довольно крепкой водосточной трубой, я вскарабкался на кирпичную стену за какие-то пару минут. Я бы смог и побыстрей, когда б не старался изо всех сил уберечь Майка от ударов обо что ни попадя — в общем, неплохая работенка для того, кто не занимался таким уже много лет. С этого насеста мне открывался хороший вид на дома, выходящие задними стенами на проулок, и двор Хантеров с Банк-стрит к югу. Свет горел лишь в паре окон, да и там довольно тускло. Но все равно кто-нибудь с острым зрением мог выглянуть оттуда и узреть нас в любой момент, так что нам тут

надо было пошевеливаться, да побыстрее.

Помня об этом, Маркус резво натянул свои шипованные ботинки, и к тому времени, как я взобрался на стену, уже как следует держал веревку и был готов к моему спуску. Я обвил конец вокруг талии, затем начал слезать по хантеровской стороне забора. Очутившись на земле, я подскочил к одному из задних окон дома, проверить прутья решетки — они, конечно, оказались основательными, но сейчас этот факт был только нам на руку. Я пропустил веревку между железными полосами толщиной в три четверти дюйма, потом затянул и подергал что было сил — прутья должны были выдержать Маркусов вес без труда. Я вернулся обратно к стене и пару раз прищелкнул пальцами.

Именно Маркус в том деле опознал в убийце Джоне Бичеме опытного скалолаза, а в процессе и сам приобрел неплохой опыт в этом спорте. Так что я не так уж и удивился, когда он почти беззвучно вскарабкался на стену, потом спустился вниз и спрыгнул на клумбу — ту, на которой росла по преимуществу земля, — точно так же тихо. Никто из нас не стал мешкать, переводя дух и осматривая задний двор, но даже при всей спешке нас не могла не поразить его опустошенность. Вокруг все цвело вовсю, но тот двор — мощеные дорожки, пара-тройка скудных участков цветов и травы да еще чахлый плющ на кирпичной стене — представлял собой картину, аккурат подходящую для начала марта.

— Это неестественно, — прошептал я. — Хоть бурьян-то должен быть…

Маркус согласно хмыкнул, потом поежился, тронул меня за руку и кивнул на окно, извлекая из мешка распорку и вручая мне. Механизм состоял из пары металлических креплений, приводимых в движение стальными стержнями, связанными с большим центральным винтом, который, в свою очередь, управлялся помещением фомки в стальную проушину винта и его вращением. Я аккуратненько установил эту штуковину на должное место и несколько раз повернул винт, глядя как оконные прутья начали разъезжаться — но лишь только железяки коснулись соседних по краям (расстояние между прутьями было всего пять или шесть дюймов), Маркусу пришлось вмешаться и от души провернуть фомку еще пару раз.

— Вы нарушаете закон, детектив-сержант, вы в курсе? — прошептал я с легкой улыбкой.

— В курсе, — отозвался он, быстро ухмыльнувшись в ответ. — Но закон закону рознь…

Прутья издали болезненный скрип, прозвучавший на этом тихом, мертвом дворе до ужаса громко — но тут в полуквартале к западу запустили шутихи, и настолько оглушительно, что я понял: на самом деле мы не шумели вообще. Еще двадцать секунд — и готово было отверстие, достаточное, чтобы я просунул внутрь голову и плечи. Этого мне хватало с лихвой.

— Ну хорошо, — прошептал я и, не успел Маркус положить на землю распорку, уже наполовину проник в дом — однако остановился, когда он тронул меня за плечо:

— Запомни — наверх не ходи, но все, что сочтешь интересным…

— Угу. Знаю.

— Да, и не забудь про секретер в гостиной — когда мы там были, он был накрыт.

— Детектив-сержант, мы ж уже сто раз все повторили.

Маркус испустил тяжелый вздох, кивнул и отступил в ближайший затененный угол. Я же в это время окончательно протиснулся через прутья, потом аккуратно втащил за собой Майка. И, наконец, обнаружил, что стою в кухне Элспет Хантер.

Первым, что я заметил, был запах: затхлый, с гнильцой, недостаточно сильный, чтобы вызвать тошноту, но не менее раздражающий. Нездоровый, как говорится, — общая атмосфера нечистоты, да такой, что не допустило бы даже большинство известных мне беднейших мамаш-иммигранток с нижнего Ист-Сайда. В углу стояло неприкрытое ведро, переполненное мусором, — вокруг него даже в полутьме вились насекомые. Проходя мимо запачканной раковины, я взглянул на висящие над ней кастрюльки и сковородки, потом потянулся потрогать их. Каждая была покрыта слоем жира — опять же не совсем грязно, но уж и не чисто. Вытерев пальцы об штаны, я продолжил путь.

Мне говорили, что между кухней и гостиной есть узкий коридор, и в нем — дверь под главной лестницей: это, похоже, и был проход вниз, в подвал. Я направился в гостиную, которая оказалась едва обставлена старой мебелью: кресло, диван да кресло-качалка. Маленький камин был покрыт видавшей виды деревянной полкой, на полу — пыльный ковер, весь в пятнах. Сразу слева от двери, в которую я вошел, располагался упомянутый Маркусом секретер с дешевой облицовкой, исполосованной выщербинами и царапинами. Но накрыт он не был, так что в полусвете уличных фонарей, проникавшем снаружи, я увидел, что за стеклянными дверцами верхней его половины находится несколько книг и старых фотографий, потускневших дагерротипов морщинистых мужчин и женщин, а также кучка более новых, аккуратно обрамленных снимков маленьких детей. Некоторые — портреты отдельных младенцев, а один оказался групповой фотографией трех детишек постарше.

Никто из них не улыбался.

Я потянул за крышку нижней половины секретера, но оказалось, что она закрыта. Скважина для отмычки в верхней части крышки выглядела заманчиво — на вскрытие не ушло бы и минуты, — но я решил, что сначала стоит заняться делами посерьезнее. На другой стороне комнаты располагалась главная лестница, а под ней дверной проем: вход в подвал. Я сделал легкий шаг к лестнице, заглянул наверх, дабы убедиться, что все тихо, потом извлек из кармана рубашки маленький пузырек машинного масла. Покрыв им петли подвальной двери, я вернул пузырек в карман, снова вытер руки об штаны, ухватился за дверную ручку и беззвучно отворил дверь.

В темноту передо мной тянулась лестница. Я не хотел тащить с собой громоздкую лампу — и без того хватало хлопот с одним Майком, — впрочем, у меня была свеча и спички, но мы приметили, что освещение над входной дверью снаружи дома было электрическим, и сочли, что свет, вероятно, проведен и по всему строению, учитывая его малый размер. Так что я коснулся одной рукой стены и начал медленно спускаться во тьму; глаза мои постепенно привыкали и искали осветительные устройства. Где-то на полпути я наконец углядел одно: прямо у лестницы, прикручено к потолку подвала, легко достижимо с того места, где стоял я. Вернувшись назад, чтобы закрыть дверь, я пригнулся и включил свет, затем продолжил спуск по ступенькам.