Ангел в сетях порока
Шрифт:
Вот… такова моя история, — заключил Айвор. — Не очень-то оригинальная, скорее банальная. Так что, видишь, Максина, как обстоят дела.
Я не могла найти нужных слов, чтобы выразить свое сочувствие, и просто крепко стиснула его руку.
Он понял и тихо сказал:
— Спасибо тебе, Максина, — а потом встал и в задумчивости прошелся по комнате.
После этого разговора между нами снова установились прежние дружеские отношения. Перед самым уходом он заглянул ко мне пожелать спокойной ночи и в присутствии Поппи наклонился
Должна признаться, я жутко привязалась к Айвору, и если судьба разлучит меня с ним, я буду очень скучать.
Не много найдется людей, по которым я стала бы скучать. Кстати, как отнесся Гарри к моему исчезновению? Скорее всего он и не заметил его. А если и заметил, то подумал: «Слава Богу, избавились!»
Мне гораздо лучше, я почти совсем выздоровела, а Поппи нашла для меня работу.
Я очень этому рада, пусть даже жалованье совсем маленькое.
В верхнем конце улицы стоит забавная маленькая антикварная лавка, куда художники приносят на продажу картины и где можно купить кисти и краски, а также настоящие антикварные предметы.
Лавка крошечная, с небольшим старомодным окном, по середине ее тянется старый дубовый прилавок. Ее хозяин — художник, и ему требуется человек, чтобы присматривать за магазинчиком, пока он работает в соседней комнате с встроенным световым люком.
Платить он готов всего пятнадцать шиллингов в неделю, впрочем, это лучше, чем ничего.
Он довольно стар — около шестидесяти. Зарабатывает, похоже, немало, копируя натюрморты с цветами и прочие декоративные панно. В лавке на редкость грязно, много всякого хлама, среди которого попадаются и весьма ценные вещи.
Но когда я предложила сделать уборку, он отказался:
— Не надо. Эта обстановка играет мне на руку. Люди думают, что за небольшие деньги покупают шедевры, которым я не знаю цены. Пускай остается как есть.
Посетителей бывает не так уж много, впрочем, в горячий сезон сюда протаптывают дорожку толпы американцев, знакомящиеся в Челси с богемной жизнью.
Айвор говорит, что та богемная жизнь, с которой они знакомятся, — фикция чистой воды, пропаганда в интересах «Кука» [17] .
17
«Кук» — бюро путешествий в Лондоне.
Помимо пятнадцати шиллингов в неделю я получаю десять процентов комиссионных за любую проданную вещь, так что надеюсь продать много-много всякой всячины, и тогда, может быть, заработаю достаточно денег, чтобы содержать себя целиком и полностью.
Теперь, имея постоянный заработок, я оплачиваю половину стоимости комнаты Поппи, поскольку мы решили и в дальнейшем жить вместе.
Выходит в неделю шесть шиллингов, так что у меня еще остается девять на еду, хотя, конечно, есть и дополнительные расходы, такие, как газ и ванна.
Мистер Филд, хозяин лавки, удивленно вытаращился на меня, когда я пришла нынче утром:
— Боже милостивый! Так вы же совсем еще ребенок!
Я заявила, что в состоянии выполнять самую различную работу и надеюсь продать для него кучу всяких вещей.
— С таким личиком — вполне возможно, — сказал он, и я решила принять его слова за комплимент.
Вскоре он удалился к себе в студию, но то и дело выскакивал поглядеть, как я управляюсь. Жаль, что докладывать пока особо не о чем, кроме продажи двух кистей и тюбика синего кобальта.
Правда, днем заглянули мужчина с женщиной и купили расписную лаковую шкатулку с изображением сцен из венецианской жизни. Мистер Филд был ужасно доволен и сказал, что я великолепно сделала дело.
Я обрадовалась, доставив хозяину удовольствие, так как ему наверняка стоило больших усилий выражать энтузиазм по поводу семи шиллингов и шести пенсов.
Проводить целый день в магазине в ожидании покупателей довольно скучно, мало кто заходит, и я спросила мистера Филда, не возражает ли он, если завтра я захвачу с собой книжку.
Он подумал и предложил:
— А может быть, поможете мне в студии? Звонок вы всегда услышите, если кто-то войдет.
Я согласилась, и он повел меня вниз, в студию. Мне показалось, работы там не так уж много, разве что готовить ему чай и тосты.
Когда я уходила, он снова меня поблагодарил и пообещал выдать авансом недельное жалованье.
Я рассказала об этом Поппи, и она предупредила меня:
— Будь осторожна! Не позволяй ему чересчур вольничать.
— Ты хочешь сказать, будто он пробовал со мной флиртовать? — спросила я.
— Я думаю, что большинству мужчин хочется с тобой пофлиртовать, — сказала она.
В самом деле, подумала я, многие уже пытались это сделать. Значит, у меня есть сексапильность, даже сомневаться нечего!
Никак не могу выбросить из головы тетушку Дороти и Росси. Прошло уже больше недели с тех пор, как я покинула Гровенор-сквер.
Интересно, беспокоятся ли они обо мне? Скучает ли без меня Гарри?
В конце концов, он ведь поцеловал меня… один раз.
Мистер Филд нынче целое утро крутится вокруг меня.
Боюсь, Поппи права, он начнет приставать, а в таком случае мне, наверно, придется оставить работу. Все выходит, как в одном рассказе, который я когда-то читала в дешевом журнале: там героиню постоянно атакует работодатель.
Как досадно порой быть девушкой, да еще привлекательной! Хотя быть настоящей дурнушкой вовсе ужасно!
Сегодняшним утром я продала блокнот для рисования, пакетик булавок для холста и три карандаша. По-моему, торговля весьма оживилась.