Ангел возмездия
Шрифт:
Кэтвар плеснул коньяка в бокал, выпил, съел ломтик лимона и продолжил разговор.
— Догадался я недавно о твоих похождениях и думал над этой проблемой, верил, что у тебя это не флирт, а серьезно, иначе бы и говорить не стал. Трое вас, и своё у каждого, много вариантов перебрал — и хуже, и лучше. Ни один не решает проблемы кардинально, но все-таки, на мой взгляд, есть один самый выгодный, нет, скорее приемлемый. Как я уже говорил, Ирина наверняка беременна и должна от тебя уйти, я имею в виду уволиться. Не перебивай, слушай, — он поднял палец. — Потом вопросы. Надо с ней переговорить ласково и обстоятельно — появится животик, начнутся вопросы… зачем? Даже если она не беременна — все равно надежнее. Работой и материально ты ее должен обеспечить, откроешь ей фирму, например, по лечению облитерирующего эндартериита. Что-нибудь специфически водное, ты же лечишь этих больных в ванне с водой, капаешь туда какую-то гадость и они излечиваются. Станешь направлять к ней пациентов — и все в порядке. Вдалеке от нас, обеспечена, езди к ней на здоровье, общайся, слава Богу, денег у тебя хватает, чтобы содержать вторую семью без ущерба для первой. Надежде скажешь, что принимаешь больных еще и в другой фирме, вот тебе и алиби, не очень надежное, но хоть какое-то. Многие бизнесмены сейчас приезжают домой около полуночи, жизнь такая. Пока животик не вырос, решай проблемы с местом фирмы. В общем, работенки тебе хватит, любвеобильный ты наш, и заканчивай переживать, вредно это для здоровья, да и Надежда почувствует.
Кэт наполнил рюмки коньяком, выпили, закусили лимоном. Стас преобразился, снялся камень с души, много нерешенных проблем осталось, но внутри полегчало.
— Да, Кэт, славный ты парень! А Марина знает? — обеспокоился Стас.
— Не думаю, и не надо ей знать. Бабы — они и есть бабы. Конечно, она не скажет Надежде, но тебя при удобном случае ткнет носом, по-сестрински, — он засмеялся. — Ладно, дуй домой, Надежда наверняка уже волнуется, — он встал из-за столика, протянул руку. — Удачи тебе, любовничек хренов, — и усмехнулся, тряхнув головой.
Стас приехал домой приободренный, Надежда сразу заметила его настроение, обрадовалась, поцеловала в губы и сморщилась.
— Без водки-то нельзя было? Рассказывай, — она заулыбалась.
— Коньяк, Надюша, коньяк, — улыбнулся и он. — Решили мы фирмочку одну создать для лечения больных специфическими водными процедурами. Как выразился Кэтвар, больной залазит в ванну, я наливаю туда гадость, — он засмеялся, — и здоров человечек. Придется поездить, поискать помещение, пока свои здания не построим, и прием там вести часика три после «Престижа», ничего не поделаешь, бизнес требует жертв, — он чмокнул жену в щеку. — Давай, корми чем-нибудь, не стал есть у Кэта, посидели мы с ним в баре — Марина все равно бы накормила, хочешь — не хочешь.
Она знала, что Марина очень любила брата и не отпустила бы его голодным, засуетилась, оправдываясь.
— Я думала, ты у них, не подогревала ничего. Сейчас быстренько все разогрею, работничек ты мой. Нет, чтобы дома побыть побольше — он все себе занятия ищет. Денег, что ли, не хватает?
— Денег много не бывает, Надюша, и все их не заработаешь, но стремиться к этому нужно.
Под утро у Надежды внезапно начались схватки. Стас считал, что у него дня три еще есть в запасе, но ошиблись все. «Скорая» прибыла быстро, повезла жену в роддом, Стас поехал вместе с ней. Там он увидел явно нервничающего Кэтвара, прохаживающегося из угла в угол.
— А ты чего здесь делаешь? — спросил он Кэта. — Все равно внутрь не пустят, и откуда ты вообще узнал?
Кэт усмехнулся.
— Да не узнал я — я свою пару часов назад привез, вместе рожать станут. Врачи говорят, воды отошли, сегодня родит.
— Это точно, — поддержал его Стас, — родит сегодня. Во сколько воды отошли? — поинтересовался он.
— В три ночи.
— Значит, часиков в 10 или 11 уже родит, может, и в полдень, конечно, но вряд ли, — голосом знатока произнес Стас.
— Ты врач, тебе виднее, — согласился Кэт.
Они вышли на улицу, Стас закурил, оглядывая трехэтажное здание роддома, выглядевшее серым, невзрачным и грязным, на окнах виднелись наклеенные большие цифры — номера палат, чтобы можно было пообщаться не через записки и передачи, а визуально. «Можно было бы и покрасить здание, — подумал он. — Не роддом, а шарашка с виду, мрачное впечатление на фоне душевного подъема будущих и настоящих пап».
— Что делать будем, Кэт? — спросил Стас. — Родят наши часиков в 9-10, пока здесь делать нечего. Поехали, приведем себя в порядок, побреемся и к этому времени вернемся, хотя тоже ни к чему — мне скинут информацию на сотик, как только кто-то из них родит, тогда и полетим сразу.
Он внимательно посмотрел на Кэтвара, закуривая новую сигарету, тот пожал плечами.
— Куришь много, врач еще называешься. Поехали, надо еще ЦУ на работе раздать.
Стас ехал домой, оглядывая улицы и дома по-новому, взгляд видел и не фиксировал их, он думал, что скоро, очень скоро станет впервые папой. Как отнесется к этому Ирина? Внешне никак, но внутри станет переживать, думать, что ребенок оттеснит ее. «Дурашка, надо поговорить с ней, эх, не успел до роддома, сейчас может воспринять это по-другому. Ничего, все от меня зависит, пусть тоже рожает в будущем. А если она не беременна? Марина, вон, около двух лет не могла залететь. Это ничего не меняет в наших отношениях».
Дома Стас почистил зубы, побрился, переоделся, позавтракал всухомятку. Дом показался ему скучным и неуютным без Надежды, не хватало ее здесь. Он выгнал из гаража машину и поехал на работу, не хотел оставаться один в большом доме, хотя до начала работы оставалось часа полтора.
После случая с Надеждой он всегда носил с собой ключи от кабинета, правда, почти никогда ими не пользовался, но все равно носил. Вот и сегодня они пригодились. Он просмотрел запись приема. Пять новых больных, восемь повторных, много. Повторных может принять Ирина, она справится, знает, что и как делать с каждым из них, новых передвинуть на после обеда, если получится. Он набрал номер телефона Ирины, попросил подъехать пораньше.
Она отреагировала прозорливо: «Что случилось, жену в роддом увез? Подъеду скоро». В трубке запикало, он так и не успел ничего сказать, настроение испортилось. Закурил сигарету, налил в чайник воды, задумался. «Надо было, наверное, съездить за ней, не вызывать, как начальник, — корил он себя. — Любишь двоих и получай от двоих, — усмехнулся Стас. — Естественно, Ирина начнет брыкаться, заводиться иногда не по теме — они для меня обе, а я для них один, для каждой».
Ирина прилетела минут через двадцать после звонка Стаса. Он сразу сообразил, что она не завтракала, бросила телефон, мгновенно оделась — и вот уже здесь. Одевалась она удивительно быстро, позавидовать мог любой солдат второгодок: спичка догорала до половины — она уже одета. «Любит, волнуется и переживает за меня». Он обнял ее прямо у порога, прижал к себе и прошептал на ушко:
— Зачем ты так, Ира, я же люблю тебя.
— Правда? — переспросила она, немного отстраняясь от него, чтобы видеть лицо. — Но ты раньше не говорил об этом. Извини, просто я дура и эгоистка и очень, очень тебя люблю. Я же нарочно облила тебя вином, чтобы переспать с тобой, и не любила тебя совсем тогда. И сексом занималась отчаянно, но не по любви. После, когда ты еще лежал со мной на диване, я впервые почувствовала необычность отношений, словно что-то доброе и нежное стало вливаться в меня, в мое сердце, душу, в каждую клеточку. Раньше я не знала любви, считала ее книжной и наигранной, ненавидела твою Надежду, хотела мстить ей и всем удачливым бабам. Но все перевернулось во мне враз, месть испарилась. Надежда — жена моего любимого, ему с ней хорошо, как же я могу относиться к ней плохо?..