Ангел
Шрифт:
Доленгран поморщился. Многие мысли не давали ему чувствовать себя уютно. Например, хотя бы та, что за время долгого сна и полёта к Земле, во время которого он и родился, ему, потомственному Владыке, ни разу не доводилось слышать так близко рёва боевых машин, стремительное тело одной их которых рассекало сейчас ночное небо планеты. Под ними проплывали льды зимних морей и их укрытые толстыми снегами редкие острова. Проходя на высоте в сорок земных километров по периметру этот «континент», они должны были ворваться в охраняемое воздушное пространство «страны», на чью часть Поверхности и указал вчера ему Мыслящий. Зайти быстро и неожиданно со стороны, наиболее близкой непосредственно к нужному им Месту. Несколько показавшихся Наагрэр слишком долгими земных «суток» Жрец потратил на то, чтобы усилиями своей сканируемой памяти определить когда-то мысленно оставленные, будто указанные ему кем-то свыше, координаты. Того места, где в ожидании прихода Сильных уже ждало и изнемогало в нетерпении то, что вдруг столь неожиданно и так своевременно позаботилось о своих давно забытых, как им самим казалось, Детях…
Мятущийся и взывающий к себе древний Дух Хаара, их настоящего Божества, куда более сильный и могущественный, чем упорно не слышащий их песен, немилосердный и непонятно почему губящий их род Маакуа. Сам Пра милостиво ждал их здесь, на этом осколке хрупкой и податливой материи! На никому ранее не известном краю вполне заурядного Звёздного Озера! Казалось невероятным то, что поведал для Наагрэр измождённый бдениями и приложенными усилиями Мыслящий, придя к Ведущему среди его сна. Известие, что он принёс, стоило неурочного пробуждения и последующих почти бессонных ночей. Подготовка заняла три земных дня. Ведущий во Тьме не особенно опасался наземного оружия низших. Они были не в состоянии сделать что-то с неимоверно быстрым и вёртким модулем. Однако он ждал данных своих разведчиков. Как доложили ему вскоре Верные, на планетарной орбите находилось нечто, ранее проклинаемое в голос правительствами разных местных «стран»,
Ведущий спешил. Ему не особо хотелось развязывания радиационной и высокотемпературной бойни возле маток, как и на той части Поверхности, где ждал их Пра. Множественных попаданий стоило всё же опасаться. Начинать битву прямо накануне свидания с тем, кто дал о себе знать через Мыслящего? Не стоило, как мыслил Доленгран. Выпустив ракеты из шахт этой вот Поверхности, над которой сейчас мчался их модуль, низшие могли добавить Сильным проблем. И Доленгран едва ли жаждал этого. Он, конечно, хотел, очень желал породить всеуничтожающий ответный огонь, любуясь, как корчится мягкотелая, но строптивая планета под их ударами. И он, возможно, так и сделает, если не будет иного выхода. Но не сейчас, ещё не сейчас. Вполне возможно, что какой-то вред низшие, что не преминут начать нападение массированным ударом, всё же смогут нанести практически исчерпавшим себя маткам, задев их несколькими случайными или намеренными попаданиями. В которых ещё не «дозрели» сотни тысяч его воинов. Этого желать Ведущий не мог, ибо сие могло означать лишь их преждевременную и полную гибель. Позволить себе такой роскоши, даже имея жгучее желание растереть низших в пыль, не мог даже он, Правитель. Лишь окончательно, без помех и потрясений, «родив» воинов, корабли могли бы в полной мере «зарядить» себя, поднявшись в открытый, дальний, Космос. Потому как шесть тысяч лет без подзарядки от Энергий — это много даже для их кораблей. Подняться в Космос для них обоих именно сейчас, как и тогда, сразу после их пробуждения в лоне Земли и всплытия на льды, не было никакой возможности. Либо общий старт, либо вся мощность установок — на оживление воинов и самок. А потому подобная возможность могла представиться лишь для наименее «прожорливого» из Пристанищ. То есть — для одного. Это было единственно уязвимое место тонхов, и спровоцировать атаку, пусть даже и сомнительной поражающей способности, на собственные "родильные отделения" означало, всё же, поставить под сомнение все предыдущие усилия и цели… Но и совсем уж притихнуть глава тонхов не намеревался. Он решил действовать прежде всего быстро. Сейчас основа успеха прежде всего в скорости. Вначале найти и доставить в безопасное место Пра, а уж затем решать — испепелить наиболее сопротивляющиеся и не попавшие под пяту завоевателей «страны», или найти иные методы. Пока что эти упрямцы уподобились трусливым шантажистам, держащим под прицелом довольно неприятного оружия того, кто крупнее и сильнее их, не решаясь самим нажать на курок. И одновременно боясь, что противник вдруг решит, что они блефуют, и что оружие не представляет для него серьёзной угрозы. Вдруг враг метнётся, вырвет пугающий предмет, и тогда… Боялись, но пока не желали сдаться. Потому Доленгран, затеяв излишне шумную возню на краю Европы, пока не особо трогал притихших в испуганном ожидании остальные части этой планеты. Планеты, привыкшей жить раздроблено. И радующейся, что беда обходит стороною тот или иной обособленный клочок суши. Это было более чем на руку главе тонхов. Он понимал, что пока люди прячутся каждый в своей норе и страстно желают, чтобы их не трогали, буквально под их носом можно сделать очень многое, что вряд ли бы удалось, будь планетарные силы едиными. Нанеся верно выбранные для ударов места, тонхи уничтожили одних, сильно напугали и без боя покорили других. И заставили третьих крепко задуматься перед тем, как, потеряв голову, попытаться ринуться в последний для человечества бой. Правда, нельзя было сбрасывать со счетов и такую возможность… Ну, тогда Сильным придётся рождаться в пламени кипящих атомных солнц, тут уж ничего не поделаешь. Другого способа отстоять для себя последнее пристанище истощённым возможностям тонхов пока просто нет. Они не в состоянии взять планету силой. Одной стремительной атакой. Потому как просто нет в наличии такого числа «готовых» воинов. Тех, кто одним ударом смог бы решить все проблемы. Если их прижмут, воины «сгорят», не дав ни потомства, ни уцелев сами. Но идти на такой шаг ради самого желания «повоевать» Наагрэр не имел права. На кону стояла жизнь его расы. И ещё один фактор не давал покоя Ведущему. Маакуа, да проклянёт его имя Бесконечность! Не слишком проявляя пока себя, он, напугав поначалу всех Высших и его, Доленграна, сейчас словно перестал существовать. Однако лучше не слишком пока высовываться, а осмотреться, не привлекая его пристального внимания. Это если недостойный быть даже мёртвым низший не лгал ему тогда, чтобы попытаться сохранить свою никчёмную жизнь. Во всём этом масса противоречий, говорящих пока не в пользу того, что старый Бог действительно явился по душу изменивших ему детей… Нааргрэр понимал, насколько тяжела его задача. За внешней простотою запланированных решений может таиться множество непредвиденных случайностей. А потому прав он, наверное, решив особо не давить сразу всюду и сейчас, чем собирать вскоре горькие плоды отчаянных попыток людей отбиться или погибнуть. Доленгран, немного поразмыслив, выбрал первое. А ещё… Ещё Ведущий позаботился о том, чтобы одно из северных «убежищ», до которого пока "не дошли руки" его воинов, было готово запустить оружие низших против них самих. Передав недавно всё ещё буйствующему там Спящему определённый, понятный лишь ему, сигнал. Наагрэр вполне справедливо предположил, что атака на одну из «стран» в случае выхода ситуации из-под контроля вполне способна породить полноценную цепную реакцию войны внутри самих территорий. Собственные натянутые отношения этих «стран», как знал от пленных умный Ведущий, способны послужить катализатором новых междоусобиц. Забыв обо всём на свете, даже о всеобщей беде, низшие способны похоронить себя в огненной стихии сами, развязав последнюю войну. Против себя же самих. Это было бы парадоксом, но, как успел уже он понять из поведения низших и массы информации об их образе существования, в данном случае парадокс носил характер принятого к исполнению постоянства. Всё, чего ни касались низшие, они умудрялись перевернуть с ног на голову. "А потому пусть пострадают от собственной глупости ещё раз. Последний", — думалось удовлетворённому собственной прозорливостью и предусмотрительностью Сильному. Если правильно расставить акценты и сделать всё осторожно, нападение самих тонхов на ту же «америку», к примеру, воспримут как агрессивный жест «россии», "индии" или «китая», решивших под шумок неразберихи и беды упрочить свои позиции, стерев соперника с лица планеты. И тогда начнётся именно та бойня, которая по душе тонхам. Когда низшие сцепятся, он спокойно поднимет корабль в воздух. И довершит начатое ими. Впрочем, последствия войны людей тонха не смущали. Им было не впервой бороться с дикими и негостеприимными Домами. И они, как правило, их укрощали. Несколько месяцев на орбите — и можно приступать к чистке планеты от радиации. Впрочем, её уровень будут одинаково силён далеко не везде. Ближе к югу, а «афирике» и «австралии», он будет куда ниже, туда можно и опуститься. Как и разность температур в результате воздействия оружия низших на атмосферу. Воздух будет там держать под контролем гораздо легче. Очищенная и обработанная ими почва начнёт родить через два-три земных сезона. А первое время можно продолжать питаться и обычным войсковым рационом, коего на Пристанищах всё ещё в избытке…
Наагрэр вновь улыбнулся собственным мыслям. Отец, да будет милостива к нему Даль, мог бы гордиться им. Тем, какой замечательный стратег его сын. Кажется, он максимально возможно подготовился к разыгрываемой им партии. Прекратив атаки, он вроде бы упускал инициативу, давал Земле передышку, позволяя её населению попытаться спрятаться, найти пристанище, но выигрывал в другом. И уж тем более пускай их прячутся, думал Ведущий, наблюдая за разворачивающейся внизу панорамой. Чем больше их рассеется по разным укромным местам, тем больше для Сильных выживет рабов. Слишком сильный прессинг способен породить протест и желание умереть, но не поддаться насильнику.
Пока же поверхности несколько успокоились. И, вероятно, как сказал ему когда-то пленённый низший Гарпер, подумывают даже о переговорах, время работает на Сильных. Возможно, какой-то его период придётся потратить на эти самые «переговоры». Может, даже открыто выказать кому-то из «стран» предпочтение. Что вызовет волну взаимной ненависти между ними и теми, на кого "не обратили внимания". Поиграть, протянуть остатки периода регенерации воинов. Потом зайти на борта освобождённых от нагрузок кораблей, ну или поднять хотя бы один корабль, — их главную мощь, — в небо… И запустить «ракеты», "предупредив" своих новых «союзников» о вероломстве соседей. При отсутствии должной системы спутникового контроля поди разбери, откуда и в кого летит смерть. Проверять времени у низших не будет. Всё, что им останется, это нажать в ответ кнопки… А там и посмотрим, что делать уже со всеми этими пришедшими на эти самые «переговоры» глупцами… Говоря откровенно, Ведущий втайне от всех надеялся именно на такой сценарий. Так что, повелев подготовить всё для возможного уничтожения планеты, Ведущий не отдавал последней команды, а приказал рассчитать пока логику своего предстоящего полёта с учетом максимальных возможностей оружия низших. А затем выявить и постепенно, осторожно, шаг за шагом, уничтожить и находящиеся на орбите эти самые «спутники». Все, не разбирая более, для чего какой из них предназначен. Как поступили они в первые же от начала нападения часы с наиболее важными из спутников связи. Теперь — очередь всех прочих. И когда техники и стратеги выдали ему результат, а в небо тихо взмыли направленные на медленное, планомерное, но верное убийство спутников модули, выходило, что двигаться нужно частыми «скачками», чередуя их с непредсказуемыми поворотами под разными углами, то и дело сводя с ума систему наведения. И мучая не слишком чуткую, и далеко не быстро реагирующую на сигналы с планеты, висящую на орбите "систему противоракетной обороны". Несколько её проходящих по каждому из логических действий мгновений — на передачу сигнала, потом на его обработку, на поворот платформы с излучателем…
Добавить к этому время для поимки цели в прицел, слежения за ней, «накачку» луча, определения достаточности мощности для поражения, сверки параметров взаимодействия, запроса команды на выстрел, отрезок минут на её подтверждение… Выходило так, что, меняй модуль своё положение в атмосфере каждые тридцать-сорок земных мгновений на несколько долей градуса и варьируя скорость полёта, вероятность попадания в его тело сводилось к фактическому нулю. Расчёты оправдались. Распознав, очевидно, характеристики взлетевшего объекта, несколько стран попытались, каждый со своей стороны, нанести несколько прицельных ударов по модулю. Закончилось это тем, что все выстрелы, наблюдаемые пилотами и самим Доленграном через плафон панорамного обзора, прошли довольно далеко от модуля, нанеся большой ущерб лишь некоторым местам на Поверхности, оставив остальные последствия для молчаливых и покорных ко всему морских льдов. Внизу, даже сквозь плотную мглу облачности и снегопадов, были видны очаги мгновенно и остервенело занявшихся на поверхности пожаров. Кончилось всё тем, что соседи неплохо «удружили» этой «россии», тоже промахнувшись и поджарив несколько её населённых мест. После чего, видимо, рассудив, что данные удары приведут лишь к тому, что пострадают собственные жители и коммуникации, да и мощность оружия значительно упадёт, от них отстали. Вполне могло быть, что к тому времени этого оружия более не существовало. Несколько сомнительно, но могло быть и так. Правда, существовал и риск, что низшие запаникуют, поймут, что их надули, начнут совершать ошибки, то есть не преминут воспользоваться своим, единственным оставшимся в их арсенале, инструментом возмездия. Ядерным потенциалом. И Доленгран ждал, что вот-вот эфир взорвётся донесениями Следящих Эфир тонхов о том, что эти их «ракеты» вышли на траектории полёта… Однако, к некоторому даже облегчению Наагрэр, ничего такого не происходило. Вместо этого, словно в порыве сделать хоть что-нибудь, низшие выпустили им с поверхности наперерез несколько десятков обычных ракет и ближайших к ним патрульных летательных машин, набросившихся с отчаянием обречённых на модуль, которые тот поочерёдно, быстро и без труда, распылил серией ответных тепловых ударов.
Можно было допустить мысль, что вызывающий опасения залп не состоялся по причине нарушения системы специальной связи, по которой передавались распоряжения правительств ударным группировкам. Но Ведущий уже знал, что каналы этой связи проложены глубоко в почве, а зачастую и по дну пещер, океанов и морей. И были они чрезмерно крепки и надёжны. Чтобы наверняка повредить их все, требовалось развалить планету чуть не надвое. Но пока ещё немногие живые хозяева планеты либо решили, что всё происшедшее с вырабатывающими луч спутниками случилось по чисто техническим причинам, либо просто не сразу сошли с ума и приказали крушить всё подряд в собственном же доме по причине пролёта одного-единственного модуля…
В любом случае, именно на такой исход дела, когда противник пребывает в затруднении и не знает, как ему дальше теперь быть, и рассчитывал Наагрэр. И его надежды оправдались в полной мере. Он отыграл ещё некоторое, столь необходимое ему теперь, время. И был всё ближе к сегодняшней своей цели. Ведущий с удовлетворением отметил про себя, что низшие всё ещё хотят жить, и понимают, что броситься в последнюю атаку — значит, обречь себя на смерть расы…
…Сила луча оружия низших, так бездарно разносящего в щепы собственные города, неприятно поразила Наагрэр. Но он понимал, что мало толку от пышущего бесполезной, почти не контролируемой мощью и злобой воина-великана, сослепу колотящего воздух вокруг себя неимоверно огромным торенором. Небольшое количество, недоступность тонких настроек и скорости реакции подобного оружия делала его не опаснее света далёких туманностей.
Безусловно, нападавшие не знали, какие цели преследует чужая одинокая машина, со средней скоростью в пятнадцать тысяч километров в час пронзающая пространство, и сочли, скорее, его полёт за разведку. Некоторые недавние успехи, когда в летящий строй, в скопление боевых модулей тонхов разом ударило несколько "атомных установок", называемых ещё «лазерными», поразивших почти разом около трёх десятков мыслящих боевых машин без пилотов, вызвали у низших, как видимо, прилив некоторого первичного оптимизма. От которого, наверное, те приободрились, решив, что им вполне по силам расстреливать и летящих одиночек. С учётом всех этих негативных для себя событий тонхи поменяли тактику. Теперь атакующие население планеты модули действовали развёрнутым строем и на большом расстоянии друг от друга, сходясь для общего массированного удара лишь на краткие мгновения. И перестав уделять внимание добиванию крохотных группок. Как понимали тонхи, люди скоро и сами вымрут от голода и отсутствия какой-либо организованной помощи. Потери среди захватчиков почти прекратились. Сбитые случайно пара-другая модулей за прошедшую земную неделю вообще не в счёт. Всё же они на войне. Если так можно назвать эти почти ничем не омрачаемые победы. Натолкнувшись на слабое и неорганизованное сопротивление, Сильные, тем не менее, назвали это войной. Любая, даже самая робкая и неумелая попытка защитить себя с оружием в руках, по всем кодексам и законам, всюду и везде, называется вступлением в состояние войны. Исходит ли это действие от цивилизованного сообщества, или от метнувшего камень или копьё в чужого воина, дикаря. И окончательно развязывает руки агрессору. Именно такая позиция подходила и тонхам, вся жизнь и смысл которых состояли именно в ведении войн. Войн когда-то непрерывных и кровопролитных. И чем сильнее был враг, тем желаннее и неизбежнее для Сильных была война. А на войне так же неизбежны потери. С обеих сторон. Как в живой силе, так и в вооружении. Неполные полторы сотни своих убитых воинов тонхи спокойно и обыденно отправили в Пределы с приданными обычаями почестями. А модули… На фоне предыдущих межзвёздных сражений, когда потери одного эпизода боя исчислялись десятками, если не сотнями тысяч живых существ и тысячами малых летающих средств нападения и защиты, потери здесь даже не замечались. Правда, у тонхов более не было прежних размеров армии и запасов модулей, что в далёком прошлом составляли основу их могущества и гордости. Но и того числа в девять тысяч аппаратов, из которых не пострадали даже половинной доли процента, да за право создать новый Дом… Тонхи перестали бы уважать себя, если б вдруг начали переживать за такую малость, как необходимое или разумно достаточное во имя победы число собственных принесённых жертв. Если вопрос касался принципа, их устраивало любое их число, если назавтра окажется, что Сильные всё же победили. И осталось по сотне плодовитых тонхов обоих полов, чтобы в недалёком будущем воссоздать расу… Для них день "оплаканных потерь" стал бы новым "Днём позора" расы. Думать и строить планы они могли лишь о том, чтобы полностью поставить на колени, извести под корень своих врагов. То, что тонхи бежали от своего Бога, их нимало не смущало. Они не настолько неразумны, чтобы не понимать, что с Богом сражаться практически бесполезно. Даже если ты можешь собрать силы, волю в кулак, преодолеть ненадолго страх и совершить, допустить в его отношении кощунство, — убить. Боги всё-таки бессмертны и мстительны. Они способны, в отличие от простых существ, извести расу целиком. А остальных — «простых» своих врагов — тонхи не боялись. Будь их хоть половина Вселенной, занимай они своею построенной в ряды массой всё это пространство, тонхи сгрудились, сжались бы в силе своей, гордости и упорстве, и приняли бы свой последний бой. Если только это — не Труаргхи… При этой мысли Наагрэр неприятно кольнуло в области горла. Жаль, бесконечно жаль, конечно, что тогда, где-то примерно в этих же неопределённых границах Предела, Сильные отступили… Даже не отступили, если говорить точно. Бежали, спасаясь и не пытаясь остановиться. День краха устоев и силы расы давно похоронен в памяти её простых солдат, но он живёт болезненным нарывом в Вопрошающих. Чтобы, помня об этом дне, не позволить тонхам повторять подобных ошибок. Как ни прискорбно было Наагрэр сознавать это. Ещё он смутно и с болью в груди понимал, что воинов, подобных непобедимым и непревзойдённым во всём, совершенным и стойким Труаргхам, едва не свернувшим в обратную спираль сам факт развития и самого существования тонхов, — таких воинов просто не может рождать слепая, не мыслящая и не живущая самостоятельно, Случайность. И не может пестовать их что-то Безликое и Безвольное. Их, казалось, вскормило само Древнее и Вечное Время. Чей бег тоже явно контролируем кем-то Изначальным…
Пытая непрерывно вскоре поддавшихся его неукротимой воле жрецов, Доленгран узнал всё, что знали они все вместе, но что столь неохотно рассказывали Ведущему. О своей расе, об основах Веры и мироздания. Ибо не всё в их истории было блистательным и правильным. Что-то отдавало даже нечистотами. Своего рода дикое потрясение пережил он, когда стал понимать, что в привычном ему понимании Бесконечности есть другая, более древняя и не менее могущественная Сила, что в состоянии перетрясать Озёра, как песок в ладонях, швыряя их горстями в гневе своём навстречу друг другу, как ворошит и переворачивает валуны, перемалывая их в мелкие камешки, прибой. В состоянии создавать многочисленные Миры, как дождь создаёт смеси веществ, диаметрально противоположных друг другу, но замешанных жидкостью в единый комок, объединённый почвенной субстанцией. Это как основа всего, как непостижимое право и свобода дарить и отнимать жизни в размерах населённых Систем…