Ангел
Шрифт:
Сюзанна поймала взгляд Отца Стернса, направленного в ее сторону во время паузы в игре. Она быстро махнула ему рукой, и он вернул ей привет, прежде чем вернуться на поле боя с замечательной грацией и скоростью. Мяч летел в сторону цели, и он перехватил его одним сильным ударом, отправив мяч обратно на середину поля.
– Лучший священник на планете? Это высокая похвала.
Сюзанна пожалела, что не принесла с собой ноутбук. Флиртующий подросток мог стать источником информации. Нехотя она отвела взгляд от
– Это правда. Он говорит на двадцати языках, имеет две или три степени доктора наук... и надирает нам задницы в команде нашей церковной лиги. Так что не бегай за ним, потому что ты достаточно красивая, чтобы соблазнить даже его.
Сюзанна покачала головой.
– Подросток, защищающий незапятнанную добродетель католического священника – это интересно, - отметила она.
– Всем детям нравится Отец Стернс?
– Да, конечно. Он свободный в общении.
Глаза Сюзанны расширились. Отец Стернс, за те пару раз, когда она говорила с ним, казался пугающим и жестким.
– Свободный в общении?
– Не читает нам лекции, не ругает за сквернословие, относится к нам как к людям. Это мило. Блейк вон там…, - Харрисон указал на вратаря в команде Отца Стернса, - и посещает школу Св. Марка. Его папа диакон. Ненавидит это. У него сменилось три священника за три года. Один отправился в реабилитационную клинику за выпивку. Другой перевелся по "причинам," - сказал Харрисон, выделяя слово кавычками.
– А новому чуваку под шестьдесят, я бы сказал под сто шестьдесят. Отец Стернс крут. Так что, если ты положишь на него глаз, нам с тобой придется поговорить.
– Поговорить? Как это мило.
– Я милый. И я не священник.
Сюзанна вернулась к игре на секунду. Отец Стернс и его вратарь о чем-то разговаривали. Вратарь держал бутылку воды в руке. Он сделал глоток, а затем налил воды в подставленные ладони Отца Стернса. Тот выплеснул воду на голову, зачесывая волосы назад. В этот момент Сюзанна поняла, что никто за всю ее жизнь не привлекал ее так, как этот мужчина. Желание бурлило в теле, как кипящий огонь. Священник или нет, враг или нет, со звездочкой у имени или нет... она хотела его.
«Адам», - она прошептала она себе под нос. «Думай об Адаме».
– И что, никаких реабилитационных клиник для Отца Стернса? Никаких странностей?
– Единственная странная вещь это то, что он делает здесь, с нами в пригороде. Он должен быть Папой.
Сюзанна откинулась на локтях и скрестила ноги в лодыжках. Она жалела, что не надела шорты или юбку, что-то, чем можно было бы привлечь внимание Харрисона.
– Может быть, у него есть причина оставаться здесь.
Девушка искоса посмотрела на Харрисона.
– Например?
Сюзанна
– Ну не знаю, Нора Сатерлин?
Харрисон прижал руку к груди.
– Боже, Нора. Да успокоится мое сердце. Да успокоится мой пах.
– Горячая штучка, да?
Харрисон перевел расширившиеся глаза на нее и медленно кивнул.
– Ты фанат?
– спросила Сюзанна.
Он снова кивнул.
– Отец Стернс тоже фанат?
Харрисон закатил глаза.
– Он мужчина и гетеросексуален. Я бы забеспокоился, если бы он не был ее фанатом.
Сюзанна сорвала одуванчик и провела цветком по нижней губе. Флиртовать с подростком, чтобы получить ответы? Как низко она могла пасть?
– Думаешь, они вместе?
Харрисон покачал головой.
– Ни в коем случае. Зачем ему быть священником, получая гроши и заботясь о таких лузерах, как мы, если бы она могла ждать его дома? Кроме того, - сказал Харрисон, понизив голос до шепота.
Тем временем на поле Отец Стернс остановил очередную попытку удара по воротам. Подростки в его команде уже выглядели уставшими и измученными от жажды. А у него едва проступил пот.
– Кроме того, что?
– Я думаю, Норе нравятся мужчины помоложе.
Сюзанна подняла бровь.
– Есть какие-нибудь доказательства? Или просто выдаешь желаемое за действительное?
Боже, теперь она говорила как отец Стернс.
– Ну я не один, кто рассказывает сплетни в школе, - начал Харрисон.
– Но есть один парень в церкви – суицидник Майк.
Руки Сюзанны похолодели при упоминании о самоубийстве. Но она продолжала сохранять нейтральное выражение лица.
– Суицидник Майк?
– Ага. Это ужасно. Я никогда не называл его так, - сказал он, хотя только что назвал.
– Микаэль Димир.
– Мальчик, который пытался покончить жизнь самоубийством в святилище?
– Тот самый, - сказал он, кивая.
– Вот в чем все дело в Суицид... в Микаэле. Микаэль, он как стекло, хрупкий. Ребенок, который боится собственной тени. Почти не разговаривает. Ты с ним поздороваешься, а ему нужна вечность, чтобы ответить хоть что-то.
Все внутри ухнуло вниз. Брошенный? Расстроенный? Постоянно начеку? Микаэль казался классической жертвой насилия. Но откуда началось это насилие? Дома? Или в церкви?
– Ну и что?
– продолжила Сюзанна, словно нехотя, но нуждаясь в дальнейшей информации.
– А Нора немножко из тех, кто может запугать. Знаменитая, богатая, красивая... кажется, если бы она сказала ему привет, то он умер бы там на месте. Но нет. Я сидел рядом две недели назад, в воскресенье утром, подглядывая за Норой как обычно. И вот она смотрит на Микаэля и подмигивает ему. Я подумал: "Вот дерьмо, срочно звоните 911, Майк сейчас получит сердечный приступ. Но нет, угадай, что он сделал?