Ангелам здесь не место
Шрифт:
Аудиенция закончилась. Лара поняла: возражать сейчас было бы бессмысленным. И пошла к выходу. Ломидзе ее догнал, даже положил руку на талию, пропуская перед собой в помещение приемной, где возле секретарской стойки скучал Порфирьев.
Глянцевый человек вскинул глаза на председателя правления, но тот отмахнулся:
– Потом, потом!
В коридоре Петр Иванович обогнал Покровскую, но, проскочив мимо, обернулся и кивнул:
– Думайте, Ларочка. Звезды вам благоволят.
Ломидзе помчался дальше, причем у двери кабинета главного бухгалтера не задержался, а даже, наоборот, ускорился.
«Звезды, звезды… – закрутилось в голове девушки. – Кто-то упоминал недавно о звездах». Наконец сообразила: она же видела во сне Ломидзе,
К чему этот сон? Почему вдруг Петр Иванович и наяву заговорил о звездах?
Вернувшись в кабинет, Лара решила все-таки подумать над его предложением. Конечно, стать управляющим банка, пусть и временным, весьма и весьма заманчиво. Да, опыта у нее нет, но ведь и не придется принимать каких-то особенных решений, все будет решать представитель корпорации, а она только контролировать бухгалтерию и операционную деятельность, что ей хорошо знакомо. Как бы то ни было, без совета Николая не следует ничего предпринимать. Остановившись на этой мысли, Лара позвонила ему на мобильный, который оказался отключен или находился вне зоны приема.
Некоторое время девушка ждала, что Николай с ней свяжется, но тот не звонил, и это угнетало. Зато по внутреннему ее вызвала Оборкина. Немного странно, обычно Ада Семеновна не считала за труд перейти коридор и зайти или просто открыть дверь и позвать к себе. А тут набрала номер и, не поздоровавшись, произнесла всего два слова:
– Надо поговорить.
Скорее всего, главбух узнала про замыслы Ломидзе и не приветствует их.
Оборкина сидела за столом, еде сдерживая эмоции.
– Только что говорила по телефону с Петром Ивановичем, и он мне каких-то глупостей наплел. Ты в курсе?
– В курсе чего?
– Разве Ломидзе тебе не говорил, кому хочет передать дела?
– Говорил. Только вряд ли это серьезно. Соглашаться я не собираюсь, но мне кажется, что председатель правления еще двадцать раз передумает.
– Так, значит, ты ничего не знаешь… Петя хочет уехать. Он же свою жену на измене поймал. Собственно, что и требовалось доказать. Я как чувствовала, что этим кончится. Помнишь, тебе говорила? Одним словом, ребята эти, которые тут сейчас под всех роют, поставили на прослушку некоторые телефоны, в том числе и жены Ломидзе. И очень скоро представили мужу распечатку ее бесед с неким актером, а из разговоров много чего вытекает. Я тексты не читала, но могу себе представить, как они ворковали. Петя не стал ничего объяснять, сказал только, что разберется сам. Так что актеришке, забыла фамилию мальчика, мало не покажется. Он сейчас популярным становится, как ни включишь телевизор, везде его рожа довольная. Но это их дела…
Оборкина внимательно посмотрела на Лару, словно ожидая от нее признания и покаяния.
– А еще Ломидзе сказал, что я должна кому-то свои акции передать или продать. И вот ведь гад, таким тоном новость объявил, как будто я обязана это делать. Не знаешь, кому он велел отдавать мои кровные?
– А разве Ломидзе не говорил?
– Говорил не говорил… – потрясла головой Ада Семеновна. – В любом случае отвечу ему: «Накося, выкуси!»
И Оборкина выбросила вперед руку с пальцами, сложенными в кукиш.
– Я ему не девочка какая-нибудь! Я – второй человек в банке. Меня еще сам Каретников сюда на работу принимал. Мой Оборкин для нашей конторки столько сделал, что если бы не он, то банка бы этого вообще не было. А уж сколько мне тут пришлось вынести испытаний! Ты-то явилась на все готовенькое…
Судя по всему, Ада Семеновна уже знала, на кого ей приказано перевести акции.
– Я здесь никому не доверяю, – продолжала главбух. – Сегодня «жучков» везде искали, так выяснилось, их Симагин устанавливал. А еще Макаренко раскололся. Оказывается,
Ада Семеновна помолчала, посмотрела на собеседницу, махнула ладонью:
– Да какой из него убийца? Артем и за себя-то постоять не способен. Вот послушай. У него есть один-единственный друг, и тот друг попросил кредит в два миллиона евро. А у нас такие ссуды только через решение правления проходят. Артем бизнес-план представил с расчетами – роскошный, прямо хоть на выставку, упрашивал, чуть не плакал, говорил, что его школьный товарищ – хороший пластический хирург, хочет свою клинику открыть. Нет, реально расплакался. А Ломидзе все равно не дал «добро». Так потом Чашкин выделил маленький кредит и своих еще добавил. Петр Иванович его все равно с головы до ног обложил разными обидными словами. Нет, тут все решает Ломидзе. И убийства тоже он организовал! Все подстроил и мои акции под эту лавочку забрать хочет. Не отдам, и все! Убьет он меня, что ли? Тогда ведь вообще ничего не получит. Пожалуй, лучше на тебя их оформлю. Не оформлю, а как там…
– Передадите в управление. А я доходы по ним буду перечислять на ваш счет.
– Так делают? – удивилась Ада Семеновна. И начала размышлять вслух: – В принципе, если надежного человека, который не кинет, найти, то для вида можно дурой прикинуться. А то потом как Крошина с женой, без похорон и панихиды, просто в печке сожгут.
– В какой печке? – не поняла Лара.
– Ты разве не в курсе, что Ломидзе решил их не хоронить, чтобы с кладбищем и с поминками не связываться, а по-тихому в крематории все сделать? Боится, видать, на открытом месте появляться.
В этот момент в кармане пиджачка Лары ожил мобильник. Она взглянула на экранчик – ее вызывал Николай. Девушка показала Оборкиной на аппаратик в своей руке и на дверь, после чего выскочила. Не успела закрыть ее за собой, как услышала последние слова Ады Семеновны:
– Хрен тебе, Петя, а не акции! Никому своего не отдам!
Николай очень удивился тому, что узнал от Лары.
– Точно, банк сливают, – сказал он. – Только тебя-то зачем подставлять? Хотя вроде подставы-то никакой. Просто Ломидзе время тянет, чтобы успеть спрятаться. Интересно, кого Петя Колыма так испугаться мог?
– Так мне соглашаться? – спросила Лара.
– Нет, конечно, – ответил Николай, – тебе лучше вообще уволиться. Что я тебя, не прокормлю?
И Покровская решила отказаться от предложения председателя правления.
Из кабинета она не выбиралась, сидела за столом. Пыталась что-то делать, но откладывала бумаги в сторону, прислушиваясь к тишине за стенами, отвечала на редкие звонки и размышляла.
После убийства Буховича подозрение могло пасть на кого угодно, в том числе и на Чашкина. А после отравления Симагина выяснилось, что последним, кто видел начальника АХО живым, был именно Артем. И после расстрела Крошина с женой опять первым подозреваемым стал Чашкин. Кроме всего прочего, теперь, после сегодняшнего разговора с Оборкиной, Лара почти не сомневалась, что именно Артем подложил на ее стол дорогой подарок – колье с сапфиром. Он выбивал кредит для школьного приятеля, у которого не было ничего: ни поручителя, ни обеспечения, сам составил за него хороший бизнес-план, а потом предоставил ему небольшой займ от банка, раз нужного не дали, и вложил собственные средства. Артем добрый, тихий человек, не пьет, писал стихи… Как-то не складывается образ хладнокровного убийцы.