Ангелам здесь не место
Шрифт:
Лара набрала номер кредитного отдела и поинтересовалась названием клиники, созданной другом Чашкина. Разговаривала с ней та самая дама, которая оценивала колье. Судя по всему, говорить при посторонних она не хотела, поэтому пообещала подойти через пять минут. А появилась еще раньше. Сразу положила на стол визитную карточку и начала взахлеб рассказывать:
– Клиника просто супер! И дела в ней хорошо идут, с кредитом меньше чем за год рассчитались. Ну, то есть почти рассчитались. Артем Степанович им полмиллиона евро выделил, а еще свои деньги дал, но сколько, никто не знает. Рисковал,
– Не видела, – призналась Лара, – мы тогда не были знакомы, я еще здесь не работала. Только ей-то зачем пластика? Женщина и так прекрасно выглядит.
– Потому и выглядит. А ведь расползаться начала, двойной подбородок и все остальные прелести. После того как она побывала в клинике, туда потянулись актрисы, телеведущие и вообще весь бомонд, даже иностранцы прилетают. У них там стационар коек на двадцать. Хотя сейчас, наверное, мест уже больше, потому что желающих уж очень много. Вы, Ларочка Константиновна, тоже хотите?
– Нет, не хочу. Просто мне стало интересно, что за кредит выделялся и кому.
Лара взглянула на визитку: «Линия красоты». Конечно, она слышала о клинике, видела рекламу в городе и по телевизору.
– А правду говорят… – обратилась к ней подчиненная Чашкина.
– Нет, – ответила Лара, понимая, о чем, то есть о ком, будет вопрос.
– Вот и мы не верим. Ведь Артем Степанович такой тихий, воспитанный. Он же мухи не обидит. Вы сами-то…
– Сама я мух обижаю постоянно, но они на меня заявления в полицию не подают, – ответила Лара.
– Я не в том смысле, – попыталась отговориться дама. И тут же льстиво улыбнулась: – Как ваше колье? Такое красивое!
Но тут дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Гущин. Заглянул и сразу вошел.
– Вот и все, что я хотела у вас узнать, – демонстративно громко, по-деловому произнесла Лара.
Сотрудница кредитного отдела поняла ее как надо и тут же удалилась.
Владимир, дождавшись, когда закроется дверь, вздохнул.
– Тяжело? – с сочувствием посмотрела на него Лара.
Гущин кивнул. После чего подошел к столу, опустился в кресло для посетителей и пожаловался:
– Почти не спал сегодня.
– Если из-за нас с Колей, то прости.
– Я просто думал. Сначала про убийства в банке, потом вообще о жизни. Зачем люди живут на земле? Зачем им богатство? Наверно, глупо об этом размышлять, но меня вдруг припекло. Вот смотри: у человека есть место, где жить, есть работа, которая прокормит его семью. Что еще надо? Деньги у него в банке лежат, еще под кроватью в чемодане, но ему все мало. А куда больше? Ведь человека любят не за то, что богат, не за дорогой автомобиль или шубу. Можно даже купить место в каком-нибудь парламенте, уважение – вряд ли… – Гущин посмотрел на Лару. – Да, глупо размышлять о том, что и так всем известно, но я представлял свою жизнь, которая вполне обычная, хотя о себе я не хотел бы думать как об обычном человеке. Пусть я небогат, а о деньгах вспоминаю в последнюю очередь. Когда их нет,
Владимир замолчал. Судя по всему, чувствовал себя неловко от этих признаний.
– Примитивно мыслю? – поднял он глаза на Лару.
– Зачем ты так? – попыталась успокоить его девушка. – Многим вообще нечем мыслить, а ты до самой сути докапываешься…
– Примитивно, примитивно. Да я и сам понимаю, что примитивный. Поэтому ты, наверное, выбрала Кольку. Тот книжки читает, говорит, что надо постоянно учиться. А я и без того с работы вымотанным возвращаюсь. Не надо было мне надеяться на что-то. Ладно, пойду я лучше. Зачем только приперся…
Гущин и в самом деле собрался уходить – встал, двинулся к двери. Лара поспешила за ним, считая, что Володя обижен на нее, хотела остановить и поговорить о чем-то отвлеченном – порасспрашивать о ходе следствия, например.
Оба оказались уже у двери и услышали, как кто-то вышел из кабинета Оборкиной. А следом оттуда вылетел голос Ады Семеновны:
– Ничего я тебе не должна! Ну и что ты со мной сделаешь?!
Гущин немного приотворил дверь и приблизил лицо к щели.
– Ломидзе, – шепнул.
Похоже было, что следователь удивился тому, каким тоном главбух разговаривает с председателем правления.
– Они что, поссорились? – поинтересовался Владимир.
– Ломидзе планирует уехать на какое-то время, объясняет, что ему надо отдохнуть.
Гущин прикрыл дверь.
– Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее, пожалуйста. Как же он банк бросит? Кто вместо него будет руководить?
– Я, – призналась Лара. – Если соглашусь, конечно.
Владимир сделал удивленное лицо.
– Ломидзе тебе это сам предложил?
Покровская кивнула.
Гущин прислушался к тишине в коридоре и шепнул:
– Соглашайся. Не знаю, что именно у вас происходит, но ты-то точно ни при чем. Ломидзе тебя подставлять не будет. Мне кажется, тут вообще дело не в банке, иначе первой бы грохнули… прости, убрали… вашего главбуха, потому что во всех делах бухгалтер всегда в доле.
Следователь вышел из кабинета и тут же вернулся.
– Нет, не соглашайся. Возьми лучше больничный, сиди дома. Запрись и некому не открывай.
– Так и сделаю, – пообещала Лара.
Для себя она уже все решила. Николай посоветовал отказаться от выгодного предложения, и Гущин тоже. А если банк в самом деле разваливается, то наверняка придется искать новую работу. Но, во-первых, кому, как не ей, знать, что у «Преференц-банка» все нормально с отчетностью и с прибылью, а по словам Ломидзе, есть перспективы для роста, во-вторых, Лара уже привыкла к кабинету, к своим обязанностям, знала работу и то, что начальство довольно ее работой. С Адой Семеновной отношения почти дружеские… В общем, отказаться можно, уйти… уйти нельзя. Ведь увольнение будет очень похоже на предательство. И потом, что ей может угрожать? Или кто?