Ангелочек. Время любить
Шрифт:
– Я научу тебя, – пообещала Анжелина. – Я давно собираюсь это сделать, но, к своему стыду, так и не нашла времени. Будет хорошо, если сегодня вечером за мной никто не придет.
– И то правда! Местные дамы чаще всего рожают по вечерам или ночью, – согласилась Розетта. – Что уже говорить о рассвете!
– Ты права, Розетта. Я должна быть готова в любое время дня и ночи. Как бы то ни было, завтра мы начнем учить алфавит.
Они вошли во двор. Спаситель радостно встретил их. Этот здоровенный пес неизменно прыгал на свою хозяйку,
– Нет, Спаситель, нет! Хорошо, что я сняла свое красивое платье, иначе ты изорвал бы его. Отойди, негодник!
Анжелина громко смеялась, такая очаровательная в лунном свете. Взяв свою хозяйку за руку, Розетта повела ее в их скромный дом. Наступило время досуга, когда они при свете свечи пили настойку вербены и вели доверительные беседы. Они поговорили о лорде Брунеле, омлетах, которые готовили в «Отель де Франс», Люшоне, а также о городских розах, предвкушая, что вскоре они будут наполнять своим пленительным ароматом ночи.
И ни Анжелина, ни Розетта не слышали, как по нижней долине, где несла свои бурные воды река Сала, проехал фиакр. То был знак судьбы.
Сен-Лизье, улица Мобек, суббота, 21 мая 1881 года
Было девять часов утра. Анжелина, сидя за стареньким столиком, который летом она выносила во двор и ставила под сливу, шила. Даже будучи дипломированной повитухой, она продолжала шить для дам города ситцевые чепцы, платья и блузки. Розетта подметала порог.
– Надо же, мадемуазель, как сегодня спокойно!
– А я не жалуюсь. Это позволит мне закончить блузку. Я должна отнести ее вечером Мадлене Серена. Она хочет надеть ее завтра на мессу. Вчера, когда я ходила к ней для примерки, я осмотрела Фаншону. Она на удивление быстро идет на поправку.
– Как чудесно вы сказали: «на удивление быстро»! Если бы я могла говорить, как вы…
– Ты научишься, если постараешься. Ты уже делаешь успехи, с чем я тебя и поздравляю.
Польщенная Розетта еще усерднее стала подметать. Растянувшись на каменных плитах, Спаситель спал. Во дворе царила тишина, нарушаемая лишь пением дрозда. Бледно-голубое небо предвещало хорошую погоду.
– Нам не удалось еще раз увидеть лорда Брунела, – заметила Анжелина. – Думаю, мадемуазель Жерсанда увезла его в Сен-Жирон.
– Или они прогуливаются по лесу, взявшись за руки, – со смехом сказала Розетта.
– Замолчи, пожалуйста!
Розетта исполнила просьбу Анжелины. Поставив метлу на место, она, пританцовывая, направилась к конюшне. Ее широкий цветастый фартук так и летал над юбкой.
– Я дам Бланке сена, мадемуазель Энджи. О нет! Кто-то пришел!
Действительно, в ворота стучали. Немного удивленная, Анжелина подавила вздох. В конце месяца должна была родить одна из ее пациенток, Жаннина Пике. «Ребенок слишком торопится», – подумала она, вставая.
Но
– Здравствуйте, барышни, – ласково произнесла служанка. – Я возвращаюсь из сада отца Луи, где собрала не меньше трех килограммов вишен. Мне захотелось угостить ими вас. А вы уже принялись за работу?
– На улице так хорошо! – отозвалась Анжелина. – Спасибо за вишни, они просто великолепны.
Несмотря на этот обмен любезностями, было ясно, что Октавия хочет сказать что-то важное. Казалось, служанка чем-то озабочена. Она избегала смотреть молодой женщине в глаза, что было необычно.
– Мадемуазель хорошо себя чувствует? – вдруг забеспокоилась Анжелина.
– Да, очень хорошо! А впрочем, я пришла по ее поручению. Словом, она просила меня предупредить тебя… Нет, договориться с тобой, но сначала я пошла в сад, и вот…
– Октавия! Что случилось? Я начинаю беспокоиться.
– Это не так просто объяснить. Господи! Мадемуазель находит это обычным делом, но я до сих пор не могу прийти в себя.
Заинтригованная Розетта взглянула на свою молодую хозяйку, которая повторила вопрос. Наконец служанка вымолвила на одном дыхании:
– Нет, вы только представьте себе! Лорд Брунел предложил мадемуазель поехать вместе с ним на воды в Люшон. Мсье считает, что ей пойдет на пользу поездка и общение с людьми своего круга. Я тайком усмехалась, полагая, что мадемуазель откажется. Ан нет! Она согласилась. Отъезд назначен на понедельник или вторник.
Сразу же испытав облегчение, Анжелина задышала ровнее. Что касается Розетты, та просто ликовала:
– А я не такая уж глупая!
– Но хуже всего то, что я должна ехать с ними, – причитала славная Октавия. – Мадемуазель требует, чтобы я сопровождала ее. Энджи, тебе придется забрать своего малыша.
Анжелина даже не обратила внимания на то, что Октавия употребила уменьшительно-ласкательное имя, каким называл ее лорд Брунел. Сердце Анжелины было готово выскочить из груди – ее переполняла сумасшедшая радость.
– Забрать Анри? Какое счастье! О, дай я тебя поцелую, Октавия! Да, я непременно должна тебя поцеловать! Я ждала этого момента со дня его рождения. Мне так хотелось, чтобы он был рядом со мной с утра до вечера, а также ночью!
Раздосадованная Октавия оказалась в объятиях Анжелины.
– Боже мой! Как мне будет не хватать его, нашего малыша! – простонала служанка. – Мадемуазель преувеличивает. Я предпочла бы остаться здесь и заниматься Анри вместе с тобой и Розеттой. Но я не имею права на собственное мнение. И это длится уже тридцать лет! Я должна следовать за мадемуазель, причесывать мадемуазель, помогать мадемуазель одеваться, подавать мадемуазель настойку по вечерам…
– Не хнычь, Октавия, – вмешалась Розетта. – Я знаю Люшон, это прелестный город. И, возможно, вернется мадемуазель Жерсанда уже помолвленной…