Ангельская Горячка
Шрифт:
«Я просто пытаюсь помочь, — он приземлился рядом со мной. — Но если ты не хочешь моей помощи, я уверен, что полковник Холифайр с большой охотой даст тебе несколько указаний». Его голос звучал только в моей голове, но казался весьма забавляющимся.
Я высвободилась из сетки. «Очень смешно».
«Я тоже так подумал», — он замахнулся на меня своим горящим мечом.
Я парировала удар. «Я догадалась. Дамиэль, если честно, я не уверена, что ты воспринимаешь это всерьёз», —
Он чихнул. «Уверяю тебя, я воспринимаю это очень даже всерьёз».
«А как же шутки?»
«Так мне проще сделать это, — он обвил мою руку кнутом из молний. — Наши жизни сегодня изменятся, Каденс. Мы не увидим нашего сына ещё очень долго».
Я резко дёрнула рукой, разрушая свитую магию кнута. «Мы делаем это, чтобы защитить Неро».
Я знала, что это правда. Но это было больно. Оставить моего Неро было больно, хотя я знала, что моя сегодняшняя смерть была единственным способом, которым Легион может снять пятно с имени Неро — пятно, несправедливо помещённое туда, потому что они считали Дамиэля предателем. Это меня так злило. Но, как всегда говорил мой отец, злость мне не поможет. Я должна взять свой гнев и превратить его во что-то, с чем я могла работать, во что-то, что я могла контролировать. Мой гнев не мог быть просто реакцией на действия других людей.
Его хлыст исчез, и Дамиэль вернулся к своему мечу. «Я знаю, что это единственный способ разгрести этот бардак, но от этого знания ничуть не проще сделать то, что нам нужно сделать, — пламя на его клинке столкнулось с морозом на моём. — Мы должны сыграть свои роли, даже если это означает, что мне придётся смотреть, как Холифайр пытается соблазнить тебя. Боги, он точно не тратил время, пытаясь вонзить в тебя свои зубы».
Я превратила его меч в стаю бабочек. «Холифайр меня не кусал. Если бы он попытался, я бы тут же выбила ему зубы».
«Надеюсь. Только мне можно кусать тебя», — он смотрел, как бабочки улетают прочь, оставляя его.
«Ревнуешь?» — я швырнула в него сосуд с зельем.
Дамиэль отпрыгнул в сторону. «Конечно, — невозмутимо ответил он. — Ты — свет моего тёмного, унылого существования».
Моё сердце сжалось. «Ты такой льстец, Дамиэль».
«Должно быть, это моя магия сирены», — пошутил он, хватая меня за плечи и пристально глядя мне в глаза.
Для зрителей всё выглядело так, будто он пытался использовать Песню Сирены, чтобы сломить мою волю. Они не осознавали, что там нечего ломать. Я принадлежала ему, всегда и навеки.
«Твой преемник определённо менее нежен, — сообщила я ему. — Он предпочитает ломать кости, а не умы».
«Холифайр всегда был грубой скотиной до мозга костей. И никакое магическое сведение пар во всём мире не выведет это из его потомков. Если бы я не был так занят изображением смертельной схватки с тобой, я бы несколько раз размазал его по двору. А так мне придётся наслаждаться изумительным видом его, приколоченного к крыше твоего
«От твоих рук», — предположила я.
«Да», — сказал он с коварным удовольствием.
Я помедлила, затем сказала: «Это вина не только полковника Холифайра, знаешь».
«То, что он бесхребетная и вечно что-то замышляющая заноза в моей бессмертной заднице? Да, это очень даже его вина, принцесса».
«Окей, да, это его вина, — согласилась я. — Но я имею в виду, это не его вина, что он подкатил ко мне».
«Это прегрешение описывается эпитетами «бесхребетная», «вечно что-то замышляющая» и «заноза в моей бессмертной заднице».
«У ангелов самоконтроля в избытке, Дамиэль. Мы бы без этого не пережили столько глотков Нектара богов. Ты правда думаешь, что при нормальных обстоятельствах ангел совершенно утратил бы самоконтроль из-за своего либидо?»
«Да, — ответил он без колебания. — Я регулярно теряю контроль из-за своего либидо в твоём присутствии».
«Не подкатывай ко мне, Дамиэль».
«Почему нет?»
«Потому что мы типа инсценируем свои смерти».
«Кайфоломщица», — сказал он.
«Распутник», — парировала я.
Он расхохотался в моем сознании. «Каденс, ты и святого соблазнишь на грех».
«Не уверена, что это комплимент».
«Ещё какой, — заверил он меня. — В самой аппетитной манере».
«Ты уводишь этот разговор в сторону».
«Потому что я не хочу говорить об этом вероломном, юрком, перевозбуждённом идиоте-полковнике Холифайре. Не говори мне, что ты действительно поверила в его отговорку, будто он попытался забраться в твои трусики только для того, чтобы привлечь моё внимание».
«Думаю, таков был его изначальный план. А потом всё вышло из-под контроля. Из-за меня».
«Его неспособность устоять перед твоей неземной красотой — целиком и полностью его вина. Не смей винить себя».
«Не виню. Он засранец, нет сомнений. Но, как тебе известно, хоть мы и задираем носы, даже ангелы не являются пуленепробиваемыми. Или устойчивыми к магии. На поведение полковника Холифайра повлияло… — я помедлила. — Ну, моё состояние».
«Какое состояние?»
«У меня Горячка, Дамиэль».
Горячка, время фертильности женского ангела, усиливало её магию и поднимало её гормоны на запредельный уровень. Женщин-ангелов с Горячкой изолировали от других солдат Легиона, потому что куда бы они ни пошли, они творили всевозможный хаос среди своих товарищей в земной армии богов. Этот хаос включал бунты, оргии и смерти, но этим не ограничивался.