Ангелы над городом. Петербургские сказки. Часть вторая
Шрифт:
Однако же, двое статных, рослых, ныне бергматера, Михайло Ломоносов и Дмитрий Виноградов в алых кафтанах, при шпагах в собрании высших Российских аристократов выглядели уместно, хоть и не имели (пока) лент и орденов. Как сон волшебный пролетел без малого месяц. Санкт Петербург – новая столица хоть и не велик был в те времена против старой Москвы, однако, уже дворцами украшался, вдоль деревянных мостовых, (по причине почвы ботистой и для мягкости хода карет) померанцы (сиречь апельсиновые деревья) в кадках выставлены, а во дворцах что не вечер – балы да маскерады, в ночное небо фейерверки да ракеты запускат – музыка гремит, а уж что за питие
Тогда то, не то во хмелю беспробудном, не то во сне тяжелом и явилось ему видение. Будто сидит он в трактире, не в трактире, но в зале какой-то за столом разным явством и питием уставленном. Веселье кругом: народ танцует, песни поёт. А за столом он не один, а с каким то господином не русским, по одежде и обличию не понять каких он стран и язык человек, и какого звания. И вроде господин этот Мите был прежде знаком и даже, вроде, дружество с ним водил. Только Митя никак вспомнить не может, кто это? А господин этот Митю на службу приглашает.
– Я, мол, всякое содействие окажу и содержание Вам, против казенного умножу. Я, мол, владею секретом и Вам его открою, через то Вам и богатство придет.
– За что мне такая милость?! – Митя сомневается, – Отчго Вы меня облагодетельствать желаете?
– Ну, как же, – говорит господин, – Вы талантом наделены, а я вот таланта не имею – только что секретами разными владею. Потому мне образованный помощник нужон. А Вам резон и польза. Талантом много не заработаешь – тут важно в случай попасть, удачу за хвост схватить…
– А от меня что потребуется? Какая работа?
– Да никакая! Я Вам, к пример, секрет открою над каким многие ученые бесполезно бьюся. Вот Вы их и превзойдете. Скажем, стекла увеличительные лить и обтачивать. Самому Вам у печей стекольных стоять не придется – работников наймёте. А вся выручка Вам – потому только Вы секрет сего стекла знаете. Превзойдя во все тонкости мастерства, откроете дело какое нибудь – негоцию, сиречь торговлю, мануфактуру. А я в сем предприятии посильное участие приму и от прибыли, равномерно своему вкладу, невеликий процент исчислю.
– А коли прибыли не воспоследует?
– Ну, что ж… На нет и суда нет. Всякое дело – рыск! Разойдемся полюбовно. Я дело предлагаю верное! Неоднократно проверенное.
– Оно заманчиво, – Митя уж, было, согласился…
– Однако, как мы люди деловые, надобно нам договор составить. – Господин говорит:– Так пустяшное дело, так – пустяшное дело. Разве что для будущего окончательного расчёта, когда итог будет поводиться. Договор, секрет богатства и удачу сулящий у меня давно стоставлен, остается только подписать., А для начала – мой вклад в наше общее дело – тысяча золотых талеров на первые расходы…
– А от меня? – говорит Митя, – У меня же за душой нет ничего? Чем поручусь? Я же ещё в должность не вошел и даже первое жалование не получил…
– Коли нет ничего за душой, так подавайте душу…– как бы, шутейно, господин говорит и сам смеётся – заливается. И враз из за обшлага камзола перо и печатную бумагу с договором достаёт.
Митя перо взял, договор читает, досконально то ничего особо разуметь в нем не может.
– Как подписать – чернил нету…– а голова то с похмелья как в тумане – шибко о прошлом дне погулял.
– Была бы Ваша воля, а чем подписать завсегда найдется. Пером в руку ткните – вот и чернила явятся… Красные.
Ткнул себя пером Дмитрий – будто огненной иглой его понзило, однако, не болью, а напротив того – радостью, всельем, словно вина хмельного кубок выпил..
Тут вламывается к трактир, где веселье, танцы, пеньё идёт, да Митя с бумагой и с господином за столом сидят, нищий – обрванный, грязный, избитый весь! Кидатся к Мите и выхватывет у него из рук перо и договор. Господин того нищего старика за ворот ухватил, трясет, да и Митя возмутился – какое старик являет здесь хамское невежество! Тоже хотел нищего подхватить да из кабака вышвырнуть. Он ведь, как на возрост взошел, силы набрался, хоть не как Михайло Ломоносов, а то ж и в драках не последний из бойцов! Хватанул старика за грудки, тряханул! А у нищего на груди крест наперстный как попам положено! Глянул – а нищий то этот – его отец, коего он больше десяти лет не видел! Только нынче он совсем ветхий, на вид столетний. Плачет, а из глаз замест слез – кровь течет. Схватил его Митя прижал к себе, а старик то тщедушный, совсем как невесомый.
Тут незнакомец оскалился злобно, да на старика тростью замахнулся. Вот ударит! Митя у него трость выхватил, да об колено сломал! Чтоб никто не мог на его отца даже замахиваться!
Сразу свет помутился, стены раздвинулись, бездна черная ледяная открылась и отовсюду гром и дикий вой раздался, будто тысячи зверей страшных в капканы попали, а может оттого завыли, что добыча ушла…
Очнулся Митя. Опомнился. Не сразу сообразил, что это не во сне гром гремит, не в висках с похмелья стучит, а в дверь кто-то колотится.
Он дверь отворил, а там два солдата с ружьями со штыками и нарочнывй с именным пакетом. Дмитрий Иванович пакет рапечатал, достал государствен
ное предписание с печатью. А наощупь вроде бы эта бумага как та, кою он во сне подписывать собирался.
Из полученного же им предписания следовало, что 5 ноября 1744 года Кабинет Двора Е. И. В. направил в Берг-Коллегию подписанное бароном И. Черкасовым указание о направлении Дмитрия Виноградова, для порученного ему по Указу Ея Императорского величества некоторого дела, в распоряжение Кабинета. "Что же это за дело такое, секретное? – думает Митя, – Должно, отправят его куда-нибудь на Урал или в иное место, хоть бы и отдаленнное, на рудниках и шахтах работу налаживать, как я – горный инженер. Ну, и хорошо – там простора и воли побольше". Однако, под караулом, доставили его вверх по Неве верст за десяток от Петербурга на кирпичные заводи , при которых открыли порцелановую (сиречь фарфоровую) мануфактуру и приставили к угрюмому немцу Христофору Гунгеру.
Гунгер сей этот ничему научить Виноградова не мог, потому как сам ничего не умел. Только орал да подмастерьям подзатыльники и зуботычины раздавал. Руку на Дмитрия поднимать опасался, к тому же оказалось, всё что до работы касаемо, Митя знает, не в пример Христофору, как больше. Потому за всяким спросом к Виноградову рабочие пошли, а не к Гунгеру.
Сколько раз удавалось Мите неправедную злобу Гунгера от работяг отводить – объяснением, советом да примером им помогать. Мастера за это очень ему благодарны были. А какова у простого человека благодарность? – Известное дело – шкалик. И нынче, шкалик, и завтра другой… Беда! А если так то год, два, три?… Глядишь и втянулся – постоянно хмельному винопитию сделался привержен.